уходил не только от этого берега, он знал, что отчаливает от всех своих прошлых навигаций…
Катер выпятился к середине и развернулся навстречу течению. Стрежнев с силой крутил штурвал в другую сторону, перевел реверс вперед и медленно, но твердо, дал полные рабочие обороты. Катер лихорадочно зазнобило, вода под винтом зашумела…
Пошли полным ходом. Мерно и сильно работает двигатель; ровно гребет винт – не бьет; хорошо в воде сидит корпус: можно оставить штурвал – и катер не уходит с курса.
Стрежнев успокоенно, привычно глядел вдаль, видел разом все: и берега, и середину реки, и там, далеко у горизонта, лес, и каким-то особым, ближним зрением, видел нос катера, воду в воронках и рябь, что убегала под катер, под ноги, но не мог понять, чего же недостает, пока не увидел перед собой заржавленную лопоухую гайку на стекле. Он открутил ее, потом другую и поднял лобовое стекло.
Холодный с брызгами ветер прорвался в: рубку, четче, прослушивался двигатель, сильнее зашумела вода возле бортов.
Олег с Семеном попятились к стенам рубки, а Стрежнев подался вперед и замер перед штурвалом в успокоенном сосредоточенье. Теперь было все на месте: именно живой реки – звука воды, ветра и открытого голоса двигателя – не хватало Стрежневу.
Теперь, глядя вдаль, он даже слегка улыбался, так внутренне, душой, – будто обманул всех. «Вон за тем поворотом будут створы, потом надо прижиматься к левому берегу, а там километра два серединой, потом…»
– Хватит! – прервал его думы Олег. – Давай назад, к перевозу… Хоть от директора пойду отвяжусь. Загрызли…
Первомай
1
Когда пристали у поселка, Олег спрыгнул на песок и ушел в контору к директору.
Наискось пересекли реку, отшвартовались у свайного деревянного причала под церковью.
Теперь их жизнь замыкалась меж двух берегов, между селом и поселком.
Было еще совсем рано, доходил только восьмой час, но люди на берегу уже толпились: праздник! Увидев приставший катер, они не стали ждать лодку, а кинулись всей гурьбой к причалу.
Что ж, на берегу был Май как Май… И погода подлаживалась под праздник – вынырнуло в прогал облаков солнце, и день засветился, заиграл легкой весенней радостью.
Семен придерживал багром катер, и нарядные веселые люди сыпались к ним на палубу, смеялись, с удовольствием стучали о железо легкими ботинками, разбрелись по всей палубе, кому где нравилось. Жены придерживали своих мужей, чтобы они не касались рубки и лееров: краска еще не совсем просохла.
Пока снова перебегали через реку к поселку, Семен, наполовину высунувшись из машинного отделения, будто вытирал ветошью руки, а сам внимательно наблюдал за палубой, кабы кто не вывалился за борт. Матроса еще не было, не прислали из затона, и поэтому Семену самому приходилось подавать и заделывать чалку, возиться с трапом.
Из поселка пассажиров было мало: по привычке все шли еще туда, на луговой берег, где надрывно трещала мотором лодка.
На
