дальше.
Я направляю тело к месту погрузки.
Он, пройдя десяток шагов, останавливается, чтобы повернуться и сказать спасибо. Я, не оборачиваясь, поднимаю руку с пальцами, сложенными в ОК. Он пару секунд задумчиво смотрит мне в спину, излучая слабую благодарность, потом поворачивается и идёт дальше.
Я улыбаюсь. Конец работы.
Потом я переместил внимание на священника порта (небольшой, тёплый дружелюбный очень общительный) и интересуюсь где он.
Дав ему проведать себя – поверхностно, только определить бытийность, – я принимаю ответ, что он на рабочем месте.
Думаю ему про убийцу, направленного на исповедь по теме деньги.
Священник порта находит идущего к нему сухощавого, кидает мне благодарность, что поделился работой, переключает внимание на того, кто идёт к нему исповедоваться, и становиться ещё более дружелюбным.
Я убираю внимание из ситуации и обращаю внимание на регистрацию на рейс. Там, предведаю, будут проблемы.
Луиза
Уф! Успели.
Марко, козёл, с его аппаратурой…
Бежать пришлось через пол-порта, чуть не вспотела. Вот была б я дура-дурой, если бы стояла счас перед таможенником потная. А так – вона, вылупился, и пялится. Ну-ка, как ты на счёт взгляда номер 2, откровенно-завлекающего? Ага, потупился, и глазки на багаж отвёл. Ссыкун.
Я состроила скучающее личико и окинула взглядом Эльвирку, пользуясь тем, что она ко мне попкой. Попка у неё лучше моей, и юбочка на ней шикарная. Зеркал-стрейч, переливается всеми цветами, как маячок. Попочку – в обтяг, а ниже свободно – ножки её толстоватые спрятать.
Но ничего, зато у меня на сиськах майка тоненькая. Всё видно. А сиськи у меня лучше…
Ну чё там Сарон с картами возиться? Как бы без нас не улетели. Контракту тогда хана. А пара килотойлеров – не лишние, никак. Опс. Сзади кто-то. Шаги легкие, как крадётся. Зверюга… Кто там? Обернуться через плечо, и хитро покоситься. И улыбочку средненькую, на всякий случай.
Да ну-у-у…
Мужичок. С меня ростом, если б я без каблуков. А так – на семь сантиметров ниже. В какой-то линялой куртяшке. Куртяшка, правда, стильная, с кучей кармашков и капюшончиком, но всё равно задрипаная, как сам мужичок. Вон, проседелый весь, бедненький. Подошёл, встал.
Оборачиваюсь через другое плечо, и вполоборота, с поворотом головы, чтобы в оба глаза на него. И тот же взгляд номер 2. Клюнет? Ах нет… как глянул. В глаза глянул – как в душу заглянул, аж мурашки. Аж страшно. Глянул – отвернулся к таможеннику. Тоже отвернусь. Какой-то он… не такой. Ну его.
Или не ну его.
Чуть толкаю Эльвирку под ребро, потом наклоняюсь и, куснув за ушко, шепчу:
– Глянь, какой ледун за нами. Так замёрз, что от пола не мог отлипнуть и еле не опоздал.
Эльвирка стреляет через плечо своим оком чорным и хихикает. Я с ней за компанию. Потом почему-то грустно становится. Стихаем.
Ля! Ну долго они там возиться будут? Отморозки.
