смерть найдет меня, я намереваюсь расчистить на этой свалке просеку шириной с Океан Господень. Если ты не планируешь погибнуть вместе со мной, стоит расстаться прямо здесь.
Она рассчитывала, что Булава будет задавать вопросы, но он молчал, глядя на город.
– Госпожа, ваша мать не была хорошей королевой, но она не была и злой. Она была просто слабой. Она бы никогда не смогла поехать навстречу собственной смерти, что собираетесь сделать вы. Отчаянная решимость дает прилив неимоверной силы, но позаботьтесь, чтобы ваш гнев был направлен во благо вашего народа, а не против памяти вашей матери. Именно в этом разница между королевой и обиженным ребенком.
Келси кивнула, сознавая справедливость его слов. Даже после истории Лира ей не удавалось разобраться в собственных запутанных представлениях о женщине, которая ее родила (и медовуха ей в этом нисколько не помогла). Она злилась на свою мать, но этим дело, определенно, не ограничивалось. В какой-то момент слабость этой женщины превратилась в злодеяния, и провести грань между ними было сложно. Келси не могла не задумываться о том, не проявится ли эта слабость в ней самой и какую форму она примет.
Но мысли эти быстро ускользнули, уступив место историям из книг Карлин. Сотни лет немыслимой жестокости промелькнули в мозгу Келси за долю секунды, и она снова устремила взгляд на Цитадель.
– Я выбрала свой путь.
– Вы уверены?
– Уверена.
– Тогда я клянусь защищать вас от гибели.
Келси в изумлении повернулась к нему.
– Правда?
Булава кивнул, и на его потрепанном жизнью лице явственно отразилась решимость.
– В вас есть потенциал, госпожа. Мы с Кэрроллом оба это почувствовали, а мне нечего терять. Я предпочитаю умереть, пытаясь искоренить огромное зло, потому что я вижу, что это цель Вашего Величества.
Ваше Величество. Эти слова пронзили ее насквозь.
– Меня ведь еще не короновали, Лазарь.
– Неважно. Я вижу в вас истинную королеву, а в вашей матери я не видел этого никогда, ни разу за всю ее жизнь.
Келси отвернулась, внезапно растрогавшись почти до слез. Ей удалось завоевать хотя бы одного из них. Пусть всего одного, но он был последним и самым важным. Она подставила лицо нежному дуновению ветра.
– Что ж, если у тебя нет идей получше, поедем по дороге.
Булава некоторое время осматривал лежащую перед ними местность, в конце концов остановил взгляд на Новом Лондоне и кивнул.
– Поедем по дороге.
Келси пришпорила лошадь, и они пустились вниз по холму.
Спустя несколько часов узкая тропа, которую указал им Ловкач, слилась с Мортийским трактом – большой дорогой футов в пятьдесят шириной. По этой дороге шла основная торговля между Тирлингом и Мортмином, так что грунт был хорошо утоптан и почти не пылил. Но людей было много, и Келси порадовалась, что закутана в темно-пурпурный плащ, который ей дал Ловкач. Серую форму Булавы сменил длинный черный
