торопились на свидание и нашли девушек в глубокой тени «Храма пшеницы». Едва соединились тени, как Бэзил почувствовал, что что-то не так. Его осторожный взгляд перебегал с лица на лицо; когда его представили всем присутствующим, он осознал ужасную правду: младшая сестра оказалась блеклым и коренастым страшилищем, похожим на курицу, спрятавшуюся под толстым слоем дешевой розовой пудры. Она непрестанно кривила свой безобразный и бесформенный рот, мучительно пытаясь изобразить очаровательную улыбку.
До ошеломленного Бэзила едва донеслись слова девушки Рипли:
– Даже не знаю, можно ли мне с вами идти. Я уже договорилась о свидании с другим парнем. Мы только сегодня познакомились!
Ерзая, она глядела то туда, то сюда, а Рипли в тревожном изумлении пытался взять ее за руку.
– Дайте мне руку, – настаивал он, – разве не я первым назначил вам свидание?
– Но я же не знала, придете вы или нет, – упрямо повторяла она.
Элвуд и сестры тоже стали ее умолять не разрушать компанию.
– Возможно, я соглашусь прокатиться на колесе обозрения, – с неохотой сказала она, – но не на «Старой мельнице»! А то тот парень обидится.
Уверенность Рипли пошатнулась от такого удара, он даже рот разинул; его рука отчаянно пыталась захватить руку девушки. Бэзил сто ял, бросая быстрые, мучительно-вежливые взгляды на свою девушку. Иногда, с выражением бесконечного укора, он поглядывал на остальных. Из всей компании один только Элвуд был удовлетворен создавшимся положением.
– Пойдемте на колесо обозрения, – с нетерпением предложил он, – не можем же мы здесь стоять всю ночь!
Когда они покупали билеты в балаганчике, строптивая Оливия – так ее звали – опять начала колебаться, нахмурившись и оглядывая толпу так, словно все еще надеялась на внезапное появление соперника Рипли.
Но когда устремившиеся вверх кабинки вновь опустились вниз, она позволила себя уговорить прокатиться еще раз, и три парочки, вместе со своими заботами, вновь медленно поднялись в воздух.
Когда кабинка поднялась вверх, следуя по воображаемой колее в небе, Бэзилу пришло в голову, что он получил бы гораздо больше удовольствия, оказавшись здесь в другой компании – или даже совсем один. Внизу новым разнообразием красок мерцала ярмарка; там, на краю огней, которые уменьшались, становясь едва заметными, темнота казалась мягкой на ощупь. Но он был не способен причинить боль тому, кого считал низшей кастой; через некоторое время он повернулся к девушке, сидевшей рядом с ним.
– Вы живете в Сент-Поле или в Миннеаполисе? – завел он светскую беседу.
– В Сент-Поле. Я учусь в школе № 7.
И тут она неожиданно придвинулась к нему.
– Держу пари – ты парень не промах! – ободрила она его.
Он обнял ее за плечи и обнаружил, что они были теплыми. Они опять поднялись в самую высокую точку окружности колеса, и над их головами протянулось небо, а затем они вновь
