друг друга за локти, щепали мочки губами, щекотались губами, звенели смехом. И всё-таки своим нежным барахтаньем они напоминали щенков, которые зализывают друг другу раны.
Светлана Григорьева
Она принесла чайник и чашки. Когда рука ее брала чашки и сахарницу, мизинец не участвовал – он даже был явно тоньше остальных «собратьев». «Я тебя интригую, я тебя интригую», – говорила она то ли о какао, то ли шоколадном напитке, который мы пили…
Наконец, соединенными двумя-тремя пальцами она быстро собрала-«поклевала» со стола крошки от печенья и конфет и стряхнула их в чашку, где уже были сложены смятые фантики от конфет.
…Каюсь, только ли «интрига» и мизинчик манерной барышни остались в памяти?
Татьяна Кучеровская
Про себя я зову ее бабулей. В кафе ее спутницы, две молодые девушки, листали меню, читали и перечитывали название итальянских блюд. Бабуля гадала сканворд. Она достала толстенный журнал сразу как села за столик. Резво вытянула из огромной сумки толстый карандаш и принялась за дело. Быстро, словно и не читая, она вписывала и вписывала буквы в клетке. Одну за другой, время от времени бабуля поглядывала на компаньонок, чему-то ухмылялась и продолжала дальше орудовать карандашом. Толстые пальчики крепко сжимают карандаш, карандаш ритмично подрагивает в руке. Словно паучиха, которая ткет паутинку из карандашных букв.
Наблюдения: вещи
Описывать предметы и интерьеры лучше всех умел, наверное, Оноре де Бальзак. Современным писателям такие описания часто оказываются не под силу, в результате мы читаем о «спальнях», «офисах», «улицах», но представить себе их не можем – не хватает цвета, материала, фонарей…
Задание этой темы было простым: посмотреть вокруг, заметить что-то – и описать так, чтобы читатель мог «увидеть» предмет или интерьер.
Александр Аминников
У рекламы, как и у земли, есть свои культурные слои. Полоснул незнакомец ножом сверху вниз, затем слева направо, и снизу вверх. И превратился рекламный баннер в центре города в большой настенный календарь. Только хронология у него обратная, и «отрывные листы» из полихлорвиниловой пленки отделяют друг от друга месяцы и годы. Поднял я лоскут с потомственной ясновидящей, а под ним покоится Безруков в образе Пушкина. Он закрыл собой Ниву Шевроле, рассекающую по русскому бездорожью. Еще глубже – Игорь Манн и его способы зарабатывать вдвое больше, ЛДПР, «Бутырка» с новым альбомом и реклама строительной конторы с 3D макетом дома, который так и не вырос за этим забором. А на заборе самом, под всеми слоями таится послание к каждому любопытствующему: «Иди на…».
Марина Левкина
Томик клинической психиатрии на столе кафедры литературы. Бежевая твердая обложка, потрепанные уголки, засаленный корешок. Над белыми буквами названия нарисована маленькая чернильная
