особенных видений, ничего полезного для нас.
– О, так это ловушка? Что же я собираюсь сделать? Слезть со стены вниз по веревке, сплетенной из простыней? Ну, продолжайте.
Я замолчала – слишком тяжело одновременно говорить и закрывать разум от Исповедницы.
– Я просто хочу увидеть небо. И если собираюсь рассказать вам о том, что знаю, почему не могу предложить за это сделку?
– Это не сделка, если тебе нечего предложить нам.
– Это насчет Острова, – выпалила я.
Прежде я надеялась даже не упоминать о нем, но от страха перед резервуаром меня охватило отчаяние.
– Понимаю. Остров, который якобы не существует, как ты утверждала последние четыре года.
Я молча кивнула. Хотя выражение лица Исповедницы не изменилось, я почувствовала, какими жадными и нетерпеливыми стали попытки ворваться в мои мысли, точно руки нежеланного поклонника. Я сконцентрировалась сильнее чем когда-либо, чтобы открыть ей лишь малую толику и не дать полного доступа. Я хотела показать лишь проблеск, даже часть проблеска, чтобы подтвердить ценность моих видений, не открывая больше ничего, что могло бы стать гибельным для Острова и для моих собственных планов. Я сосредоточилась на единственном образе, точно узенький лучик света, что скользит между занавесками на кухне, освещая полоску на противоположной стене. Только город на Острове, всего одну из его оживленных улиц, уходящих резко вверх. Очень близко, чтобы нельзя было опознать особенности ландшафта. Просто город. Его рынок и дома, теснящиеся на склоне. Просто город. Я услышала вздох Исповедницы.
– Хватит, – сказала я. – Передайте Заку, что он должен прийти, и тогда я расскажу ему всё.
Но она не желала останавливаться и продолжала рыться в моей голове почти с бешенством. Однажды, еще в поселении, я проснулась от того, что ворон угодил в щель в соломенной крыше моего дома и попал в спальню. Он неистово метался от стены к стене, роняя перья, пока, наконец, не вылетел в открытое окно. Сейчас Исповедница пыталась ухватить еще хоть что-нибудь с той же злостью и исступлением. Я молчала. Затем впервые попыталась повторить то, что делала она. Я представила руки матери над раковиной мидии и попыталась превратить свой разум в лезвие ножа. Вообще-то мне это всегда претило: видения заставляли страдать и никакой пользы не приносили. Насильственное вторжение, которому подвергался мой разум во время встреч с Исповедницей, еще больше отвратило меня от желания использовать свои способности подобным образом. Поэтому я крайне удивилась, насколько легко получилось проникнуть в ее мысли, будто отдернула занавеску. Передо мной предстали лишь фрагменты, как во сне, но этого было достаточно. Я увидела совершенно незнакомое место. Огромное круглое помещение. Резервуаров здесь не оказалось, одни провода – такие же, как в моих видениях, только разветвленные, и их неизмеримо больше. Они обвивали круглые стены, заставленные металлическими коробками. Я почувствовала, как Исповедница отшатнулась. Затем поднялась
