чтобы отец мог спрятаться у соседки Доры Ильиничны или в стенном шкафу.
Фамилии участкового не помню, а жаль, потому что, как писал Юрий Валентинович, «бывают времена величия малых поступков».
Наш дом населяли в основном люди, имеющие отношение к сахарной и спиртовой промышленности.
Ну и дворники, конечно.
Вот с них и начну.
В полуподвале жила тихая и трудолюбивая семья дворника Крысина. Его умненький сын редко играл с нами в «штандер» и «ручеек», а всё больше читал, поэтому дружил он с Сашей Петербургским, с третьего этажа, тоже большим книгочеем.
В другом полуподвале жили какие-то невнятные люди.
Их сын – даун по прозвищу Бяка – всегда торчал в окне.
А потом, конечно же, Пиня Рыжий научил его онанировать, и Бяку убрали от окна.
На первом этаже жила знаменитая московская красотка Нина Глушко.
Она считалась «плохого поведения», потому что была очень хороша собой, имела множество ухажеров, одевалась на американский манер и косила под Дину Дурбин.
Она и сама была ничуть не хуже Дины.
К ней приходили подруги, похожие на Зару Леандр или Вивьен Ли.
Среди ухажеров Нины был и какой-то знаменитый московский француз, он приезжал на голубом «шевроле», и этот автомобиль затмевал «ЗИЛ» академика Опарина.
Нина вышла замуж за венгра и уехала в Венгрию; я встретила ее через много лет в Будапеште, она была по-прежнему хороша, имела двоих детей, блестяще переводила книги и конгрессы.
Муж занимал большой пост в венгерском МИДе.
Другая красавица появлялась редко, и приезд ее становился большим событием в жизни двора.
Красавец, морской офицер Котик Пилецкий, был женат на актрисе Татьяне и привозил ее к маме.
У Татьяны были русалочьи глаза и пышные вьющиеся рыжеватые волосы.
Мы забрасывали мячик к ним в окно, чтобы посмотреть на нее, и она всегда бросала нам мячик назад не раздражаясь, с улыбкой.
Какие же еще радости были у нас на Миуссах?
А сама жизнь и была радостью.
Вечерние игры на тихой улице со старыми липами (липы исчезли), пирожное «корзиночка», которое приносила сестра «со стипендии», походы за книгами на улицу Горького в отличную библиотеку районного Дома учителя.
Это было удивительное заведение, расположившееся в бельэтаже старинного дома. С чудесной залой, отделанной мрамором и огромными зеркалами, с замечательным огромным стеклом-витриной с матовым узором. Через эту витрину в вестибюль проникал дымный свет с улицы.
Всё это пережило революцию, Гражданскую войну, Отечественную и было беспощадно испоганено пресловутым банком «Столичный».
Чудесная витрина выбита, вместо нее – уродливый вход в какое-то учреждение, в окнах волшебной квартиры горит мертвенный дневной свет и висят гнусные офисные жалюзи.
Что еще…
Да,
