смысл которых я ёщё совсем недавно не понимал, или настойчиво пытался от них отгородиться. Не знаю.
Мы с Нелли стояли в тамбуре с сумками, ожидая скорого приезда. Согласно расписанию, на станцию Мележ состав прибывал через семь минут.
Запах родного города, его ни с чем нельзя перепутать. Я здесь не был более полутора лет, но заранее знал, что тут ничего не изменилось.
– А он всё такой же, – задумчиво произнёс я, глядя на невзрачное здание станции.
– А чему тут меняться? – Нелли пожала плечами. – Ты на автобус?
Ещё раз осмотревшись по сторонам, я отрицательно покачал головой:– Прогуляюсь, пожалуй.
– Ну, тогда давай прощаться, – Нелли протянула руку. – Была рада знакомству. Где меня найти знаешь.
– Городская центральная библиотека, – отрывисто произнёс я и слегка сжал хрупкую ладонь.
– Точно, – девушка весело подмигнула и направилась к остановке.
Я провожал её взглядом. Моё лицо озарила лёгкая улыбка, впервые за последние несколько дней. Я был действительно рад знакомству с этой неунывающей задорной девчонкой. Было в ней нечто такое доброе, жизнеутверждающее.
Шагая по улицам, где бегал ещё мальчишкой я рассматривал архитектурные строения Мележа. Громоздкие пятиэтажки причудливо переплетались со старыми деревянными домами, сквозь плотный ряд которых прослеживались вполне шикарные коттеджи. Проходя по Ленинградской улице, я с улыбкой отметил достаточно забавный двор. С трёх сторон его окружали кирпичные пятиэтажные дома на подобии вытянутой буквы «П», а посередине стояла покосившийся бревенчатая избушка со всеми соответствующими атрибутами, такими как несколько сараев, собачья и туалетная будки, бродящие по огороженному двору куры. Такое могло быть только в глубинке, и Мележ как раз и был этой самой глубинкой, где ничему не стоило удивляться. Жизнь здесь текла по своим особым, понятным только урождённым мележанам канонам.
Количеством выпивших людей на квадратный метр Мележ мог бы посоревноваться и с более крупными городами, но сегодня их было слишком много. Каждый второй прохожий, встречающийся на моём пути, имел весьма неоднозначный вид и походку. Но вскоре суть происходящего стала ясна, я вспомнил, что сегодня пятница. А в пятницу вечером, как говориться, сам Бог велел.
Вспомнив о создателе, по моему телу пробежал лёгкий холодок. Я остановился и поднял голову к небу. А ведь он где-то там, наверное, смотрит на меня осуждающе, удивляясь всей подлости человеческого существа. Я продолжил движение, вновь погрузившись в круговорот собственных размышлений, которые всё более завладевали мной. Бог должно быть сейчас сожалеет, что создал нас, ведь получается, что или он где-то ошибся или что-то пошло совершенно не так и люди не стали такими, какими он желал их видеть. Хотя он это понял уже очень давно, ещё на начальном этапе своего грандиозного
