уже известны?
– Пока нет, но я нутром чую, что здесь что-то нечисто. Во-первых, что бы молодой человек делал на краю пруда ночью? Даже, допустим, нашёл он какое-то там дело, но как можно было, поскользнувшись и упав в воду, не схватиться за тот же самый край?
– Дезориентация, а потом – не доплыл.
– Да брось! Я ночью пересмотрел его досье – ещё в детстве он занимал призовые места на конкурсах по плаванию. А тут – упал в воду и забыл, как плыть?
– Может, ударился, потерял сознание? На теле были удары? – допытывался Максим, который не выезжал на осмотр места происшествия.
– Была большая ссадина на голове, – замялся Костя, уже слыша в своей голове ответ собеседника.
– Ну вот! Говорю же – не напрягайся, – облегчённо выдохнул Макс и немного криво пошутил. – Ты слишком быстро придумываешь версии – тело ещё не успело остыть.
– Но рядом на площадке с травой как будто две борозды, проложенные ногами человека, которого могли тащить.
– Не забивай себе голову, друг: таких следов у прудов в летний день может быть уйма. По крайней мере, дождись заключения экспертов-криминалистов, – подмигнул Максим. – А, кстати, раз ты пытаешься найти точки соприкосновений с тем делом и уже просмотрел все досье персон, зачем помощнице-то своей их всучил?
– Для общего развития. Пусть тренируется и мне не мешает, – пожал плечами Костя.
– Понятно, молодцом! – похлопал по плечу следователя Максим и забежал в другой кабинет.
«А номера с телефона погибшего уже проверили?», – хотел вдогонку ему крикнуть Костя, но махнул рукой.
– Не клиника, а дежурная часть какая-то, – недовольно пробурчал следователь, когда они со Светой вошли внутрь здания с огромной пафосной вывеской: «Твоё Я». Их поприветствовал дежурный, одетый далеко не в медицинский халат, а скорее в военную форму. Он долго и пристально всматривался в удостоверения, показанные вошедшими, словно вчитываясь в каждую букву, а потом всё-таки пропустил.
По длинным коридорам иногда проходили сотрудники клиники, и что-то внутри Кости даже тоскливо подумало: «Вроде похожи на обычных людей…», но радости эта мысль не прибавила, а, скорее, включила новый уровень осторожности следователя из-за диссонанса: здание казалось пустым, холодным из-за окружающего белого цвета, а эти люди в белых халатах, проходя, улыбались так, будто не видели эту несвойственную человеческому существу пустоту и холод.
Возле двери с табличкой из позолоченного металла, гласящей: «Кабинет Дмитрия Никифоровича Зверева, Вашего психоаналитика», пришлось задержаться – секретарша, обитающая в этом коридоре и сидящая за табличкой «Анастасия» у двери начальства, попросила подождать, немного подозрительно глядя на пришедших. С особенным недовольством она посмотрела на Светлану: та пыталась сохранять серьёзный вид, приличествующий ситуации, но это плохо удавалось – на фотографии в досье врач был весьма хорош собой, да и сама информация
