тине. Он собственноручно вытесывал древки для своих стрел, обматывал пенькой медное жало, а для оперения использовал красочные перья селезня. На поиск упавшей стрелы времени нет. Выпуклые глаза жабы буравят спину. Ведуны дело говорят, в лунную ночь лучше не встречаться с жабой взглядом! Ему почудилось быстрое движение за спиной, словно тень промелькнула. Страх сковал члены, спина покрылась лютой изморозью. Нелюди! Листва трепетала на ветру, скрипела дубовая кора, мрак прорезала пара светящихся глаз. Шумный взмах крыльев, и уносящееся в небытие уханье. Филин – властелин здешних мест охотился на кроликов. Ратмир прибавил шагу. Ему было стыдно за приступ малодушия, но Щипач ничего не заметил. Он бежал вслед за лисом, загребая босыми ступнями павшую листву.
Через четверть часа быстрого бега, они выскочили на поляну. Свет полной луны посеребрил высокую траву. Горбун завалился на бок, тяжело дыша. На низком лбу выступила испарина, широкая грудь вздымалась и опадала. Как и все уроженцы Этерии, он обладал способностью амфибии, мог подолгу задерживать дыхание под водой, и нырял как рыба. Щипач любил хвастать, что переплывал пролив в те времена, когда Руян дрейфовал в сравнительной близости от континента. Возле южного побережья сильное течение, рычащие буруны разбиваются вдребезги о каменные скалы. Там и на ладьях причалить непросто, только по ночам, когда стихает ветер. Но горбун стоял на своем, предлагал заключить сделку. Полукровки все такие, – упрямые и кичливые. Щипач нечистый. Отец – раб, пришелец с континента, мать – островитянка, из коренных. Уроженка Городища, гулящая девица. Горбун почесал лиса за ухом.
– Брыль чует мозглов?
Борщ наклонился к другу.
– Далеко отсюда. Пока не чует.
– Далеко, это сколько? – допрашивал Щипач товарища. – Три стадии, две стадии? Пусть скажет!
Хотя горбун родился и вырос на острове, он любил играть роль пришлого. Мера длины у островитян отличалась от обителей континента. Путь пущенной по ветру стрелы равнялся одной стадии. Мореходы дулебы придерживались своей метрической системы, а этерийцы делили дистанцию на мили. Способ, заимствованный ими из старинных карт. Две стадии равнялись приблизительно одной мили. Горбун употреблял оба способа измерений, в зависимости от настроения. А настроение у полукровки менялось также часто, как ветер в проливе. Ратмир решил не вникать в детали. Он доверился проводнику, а подозрительному этерийцу совершенно не обязательно их знать.
– Три. Брыль говорит, три стадии!
Щипач зажмурился, словно решил погадать на лунную тень, и шевелил пухлыми губами, переводя стадии в свои излюбленные мили. Судя по довольной ухмылке, исказившей грубые черты, результат его удовлетворил.
– Кость им в глотку! – пренебрежительно сказал он, и вытянулся во весь рост на траве, закинув руки за голову. Осень – время звездопада, нынче ни одна звездочка не решалась покинуть уютный небосклон. Очередная примета грядущей суровой
