боится больше всего на свете.
– Почему?
– Потому что, как я уже понял, а ты – ещё нет, ибо не следила за ходом моих замечательных мыслей…
– Я следила! – не выдержала девочка.
Страус с удивлением посмотрел на фею, после чего наставительно заявил:
– Если следила, то уже должна была сообразить, что Захариус хочет изгнать из Прелести всех Непревзойдённых.
– Почему?
– Наверное, потому, что вы можете ему помешать. – Хиша посмотрел Ириске прямо в глаза. – А учитывая, что за три последних месяца я не встретил ни одну Непревзойдённую, то не «вы», а ты. Ты можешь помешать Удомо.
– Как помешать? – тут же поинтересовалась девочка.
– Не знаю.
– Что хочет сделать Захариус?
– Не знаю.
– Ты ничего не знаешь.
– Знаю.
– Какой же ты глупый, – вздохнула Ириска, – настоящая…
Девочка хотела сказать «курица», но в последний момент решила не обижать нового знакомого таким сравнением.
Тем не менее Дикий возмутился:
– Что значит «глупый»? Тебе не кажется, что ты чересчур разговорилась? – И клацнул клювом. Как ему показалось – сурово.
С другой стороны, а кто бы не возмутился на его месте? Ведь его назвали дураком! Его! Дикого Страуса! Обозвали! Оскорбление показалось Хише необычайно сильным, он намеревался потребовать извинений, и ещё…
Впрочем, не на ту напал.
– Не кажется, – отрезала девочка. И тут же вернулась к главной для себя теме: – А теперь давай подумаем, как нам спасти Полику?
Поразмыслив, Страус тоже не стал затевать скандал. Он был хоть и диким, но добрым и понимал, что Ириска оказалась в невозможных, очень странных обстоятельствах, сильно напугана, устала… и наивно решил, что, выспавшись, девочка станет вести себя иначе.
Поэтому Хиша просто ответил на вопрос:
– Для начала нужно вести себя осторожно и не попадаться.
– Это я умею, – уверенно ответила Ириска, припомнив те из своих многочисленных каверз, что остались безнаказанными.
Ириска была хорошей девочкой, но иногда, конечно же, хулиганила и при этом старалась избежать наказания. Чтобы не расстраивать папу и маму, разумеется, потому что, как все маленькие девочки, Ириска была твёрдо уверена в том, что родителям лучше не знать о её проделках, и тогда всё будет хорошо.
Но, вспомнив о семье, девочка ойкнула и с испугом посмотрела на Хишу:
– А папа и мама?
– Что папа и мама? – не понял Страус, подбрасывая в костер ещё одну веточку.
– Мы ведь уехали на «футболку», бросили велосипеды и исчезли, – медленно, как маленькому, объяснила Ириска. – Сейчас уже глубокая ночь, и папа с мамой, наверное, с ума сходят от страха.
– Не сходят.
– Но
