двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, он в любое время может с нее улизнуть. Именно поэтому его жене не кажется подозрительным, что он внезапно уходит.
– Мне кажется, Шэннон обо всем догадывается, – говорит сегодня Адам, когда я лежу в его объятиях.
– Правда?
Я пытаюсь не обращать внимания на то, что будто взлетаю на самый верх аттракциона «русские горки» и больше не вижу собственных колен.
– Сегодня утром на бампере моей машины появилась новая наклейка. На ней написано: «Я люблю свою жену».
– Откуда ты знаешь, что это она прилепила?
– Потому что я ее туда не цеплял, – отвечает Адам.
Я минуту обдумываю сказанное.
– Наклеить она могла и без всякого подтекста. Возможно, по блаженному незнанию.
Адам женился на школьной подружке, с которой встречался во время учебы в колледже. Похоронное бюро, где он работает, уже пятьдесят лет принадлежит семье его жены. По меньшей мере дважды в неделю он уверяет меня, что уйдет от Шэннон, но я знаю, что это неправда. Во-первых, он лишится работы. Во-вторых, бросит не только Шэннон, но и своих близнецов, Грейс и Брайана. Когда он говорит о них, его голос звучит совсем по-другому. Звучит так, как, надеюсь, когда он говорит обо мне.
Хотя, скорее всего, обо мне он вообще не говорит. Я хочу сказать, с кем он может поделиться тем, что завел интрижку? Единственный человек, которому доверилась я, – это Мэри, и, несмотря на то что мы вместе заварили эту кашу, Мэри ведет себя так, словно это Адам меня соблазнил.
– Давай в эти выходные куда-нибудь поедем, – предлагаю я.
По воскресеньям я не работаю; по понедельникам булочная закрыта. Мы могли бы исчезнуть на целых двадцать четыре волшебных часа, а не прятаться в спальне в полумраке задернутых штор, пока его машина (с новой наклейкой на бампере) стоит за углом у китайского ресторана.
Однажды Шэннон приходила в булочную. Я видела ее в открытое окно, разделяющее кухню и магазин. Я сразу ее узнала, потому что видела фотографию на страничке Адама в «Фейсбуке». Я была уверена, что она пришла устроить мне скандал, но она только купила ржаные булочки из муки грубого помола и ушла. Мэри нашла меня сидящей на полу в кухне – ноги подкосились от облегчения. Когда я рассказала ей об Адаме, она задала один-единственный вопрос: «Ты его любишь?» – «Да», – ответила я. «Нет, не любишь, – возразила Мэри. – Тебе нравится только то, что ему, как и тебе, нужно прятаться».
Адам пальцами касается моего шрама. Несмотря на то что прошло уже столько времени и с медицинской точки зрения это невозможно, кожа моя начинает покалывать.
– Я хочу куда-нибудь уехать, – говорит он. – Хочу идти по улице среди бела дня, чтобы все видели нас вместе.
Когда он поворачивает все вот так, я понимаю, что это совершенно не то, чего хочу я. Мне хочется спрятаться с ним за закрытыми дверями роскошной гостиницы в Уайт-Маунтин
