всему, мне от него не избавиться. И, чтобы хоть как-то оправдаться, я добавляю: – Я… не очень разбираюсь в литературе.
От этого мне вдруг снова становится неловко. Но ведь я уже говорила об этом Джонатану Хантингтону: я люблю возиться с числами – не с буквами. Если меня что-то и привлекает в искусстве, то это не печатное слово, а произведения искусства. Картины, скульптуры, что-то осязаемое, что-то конкретное.
И даже если бы я оказалась более начитанной, подобное совпадение вряд ли насторожило бы меня. Я просто решила бы, что это случайность. Бывают же у людей забавные имена.
Вздохнув, я покачала головой. Похоже, других не так легко одурачить, как меня. Что, возможно, в очередной раз доказывает мою невероятную наивность. Наивность и глупость. А еще бездомность.
– Вот дерьмо! – Слово вырывается у меня прежде, чем я успеваю задуматься над тем, насколько оно будет здесь не к месту. Но иного выражения для создавшейся ситуации просто не существует.
Я упрямо гляжу на Энни. Шокировала ли я ее? Уголки ее губ подрагивают.
– Да, – говорит она, – дерьмовее не бывает.
И почти одновременно мы расхохотались.
– Может быть, этот мнимый хозяин квартиры – действительно современный мститель за бедняков. Тогда можешь по крайней мере утешаться мыслью о том, что твой залог послужит доброму делу.
– Ха-ха. – Я улыбаюсь, но тут же снова становлюсь серьезной. – Как думаешь, имеет смысл идти в полицию?
Энни кивает.
– Это мы сделаем в любом случае, не помешает, – произносит девушка, и я уже люблю ее за это «мы». Значит ли это, что она меня не бросит? – Но ведь это не разрешит твоей жилищной проблемы. – Она смотрит на меня, нахмурив лоб.
– Я могу пока что пожить в пансионе, – говорю я и сама замечаю, как жалобно звучит мой голос. На меня в полной мере накатывает усталость, и перспектива долго искать подходящую комнату удручает меня сильнее, чем я могу выразить. На глаза снова наворачиваются слезы, и я ничего не могу с этим поделать.
– Нет. – Энни выглядит решительно. – У меня есть идея получше. – Широко улыбаясь, она опирается локтями о стол, наклоняясь ко мне. – Первое время поживешь у меня.
– Ты серьезно? – Предложение такое заманчивое, что мне с трудом верится.
Она кивает.
– Я живу в Айлингтоне в квартире из нескольких комнат с двумя милыми парнями. Одна комната у нас сейчас свободна, ты можешь там переночевать хотя бы сегодня. А потом посмотрим. Что скажешь?
Что я скажу? Я скажу, что я самый счастливый человек во всем Лондоне, что мой мир внезапно встал на место, и мне очень хочется обнять Энни Френч.
– Ты самая лучшая, – говорю я, улыбаюсь и, видя ответную улыбку, понимаю, что нашла новую подругу.
– Тогда этот вопрос решен, – с хитрой улыбкой объявляет она. – А теперь вернемся к делам. – Она бросает взгляд на часы. – Совещание отдела начинается через десять минут. Ты прочла отчеты?
Услышав
