переживать. Когда Джордж вернется, она изольет на него поток нежности, заглаживая вину за свои бездумные слова. Она вовсе не хотела умалять супружеские способности Джорджа. Несомненно, он это поймет. К тому же он прекрасно знал, каков этот Брендон, да и остальные. Джордж никогда не воспринимал их подтрунивания всерьез.
По ночам в отсутствие мужа Анна спала плохо, но днем приготовления к Рождеству отвлекали ее мысли от размолвки с ним.
Она только что приступила к завтраку в своей гостиной утром в день св. Стефана[8], как в дверях появилась ее сестра.
– Вы с Джорджем поссорились? – требовательно спросила она.
– Конечно, нет.
Анна жестом пригласила нежданную гостью присаживаться за небольшой стол с питьем и закусками. Элизабет уселась на предложенный стул.
– Его отослал король?
– Зачем бы ему это понадобилось?
Неожиданно выпечка из муки высшего сорта показалась Анне грубой, как ржаная лепешка. Что известно Элизабет?
– Я не слепая.
Элизабет налила себе кружку ячменного напитка и сделала большой глоток.
– Значит, слепая я, поскольку не вижу связи между первым и вторым вопросами.
Анна перестала есть, сжав ладони у себя на коленях. Ранний визит сестры вызвал у нее дурные предчувствия.
– Король Генрих тебя вожделеет.
От удивления Анна рассмеялась.
– Его величество привязан к королеве. Он так радуется ее беременности, как ребенок новой игрушке.
Элизабет недоверчиво фыркнула.
– Ты что же, не замечаешь, как он на тебя смотрит? И другие мужчины тоже проявляют к тебе интерес. Они рассматривают тебя как спелый плод, готовый к тому, чтобы его сорвали, в то время когда твой муж, который, по твоим словам, всего лишь «тебе подходит», в отъезде.
– Это сущий вздор! Джордж вернется через день-другой.
Хотелось бы Анне, чтобы это было правдой. С тех пор как он уехал, она не получила от него никаких вестей. Она даже не знала, где он сейчас находится – у Джорджа были имения в нескольких графствах.
– Ты всегда окружена смеющимися джентльменами.
Анна уловила в словах старшей сестры зависть вместе с подозрительностью и постаралась не дать прорваться наружу своему раздражению. С Элизабет никто не флиртует, ее надменный вид остужает пыл придворных кавалеров.
– Нам следует ублажать короля. Не забывай, что наш брат, герцог, надеется, что мы приобретем хотя бы небольшое влияние при дворе.
Элизабет презрительно фыркнула и встала, забирая с собой последнюю булку.
– Мы здесь, чтобы ублажать королеву, а не короля.
Анна обрадовалась уходу сестры, но остаток дня провела в размышлениях. Вечером, когда Мериэл расчесывала ее волосы перед сном, Анна все еще обдумывала то, что сказала
26 декабря.
