границы послали.
Титов был младшим офицером на метеостанции, но единственным, кому подчинялась вся техника, все эти – телетайп, телекс и бильдтелеграф, напоминавший аппарат с подводной лодки капитана Немо. Титову подлежали и две радиолокационные станции. Его первый урок для нас с Грушевиным был коротким:
– Вы кончили техникум, – сказал он ревниво, – сами должны разбираться. Вот вам инструкция, через два часа проверю включение и выключение.
Порядок включения станции, несмотря на большое количество тумблеров и кнопок, был несложен, и через два часа я продемонстрировал зачаточное понимание электронных процессов, происходящих в станции, правда, при этом забыл включить сердце станции – клистрон.
Грушевин с улыбкой наблюдал за моими не очень уверенными блужданиями по пульту, и, когда наступила его очередь, он молниеносно, артистично пробежал пальцами по ручкам и тумблерам и победно заключил:
– Рядовой Грушевин включение станции закончил, – ожидая за свою уверенную мастерскую работу одобрения.
– Хорошо, что станция обесточена, ты бы ее в клочья разнес нахер, – озабоченно сказал Титов. – Надо же паузы соблюдать, чтобы успевали прогреться катоды ламп, и поворотные двигатели антенны получали правильные сигналы. Если бы ты по-настоящему так включил, станция тебе бы крышу пробила параболой. Ладно, иди, готовься к обеду, – отослал он Бориса.
– Разрешите идти, – умудрился козырнуть Грушевин в тесной кабине РМС, где свободного места оставалось не больше, чем в башне танка, где помещается только зад командира, приветствующего освобожденное от фашистов население.
– Иди, иди, – отпустил его Титов и, когда Грушевин молодцевато соскочил со ступенек и захлопнул за собой дверь, спросил меня: – Вы друзья?
– Нет, в техникуме вместе учились, а познакомились только здесь, в ШМС.
– Чего он тут передо мной ваньку валял?
– Недавно фильм про ракетчиков показывали «Ключи от неба», я тоже думал, что надо так работать – четко, быстро. Просто у меня не получилось с первого раза.
– И со второго тоже не надо. Эта техника, знаешь, сколько стоит? Мне за всю жизнь не расплатиться. В кино они видели, лоботрясы.
Титов проверил положение всех тумблеров, мы вышли, и он закрыл обе станции на висячие замки.
Недели через три он взял меня на спецсклад, где мы забрали двадцать рулонов обычной бумаги для телетайпа, несколько рулонов химической бумаги для телекса, два барографа и метровый пластмассовый круг на дюралевом основании в брезентовом плоском конверте, назначение которого я еще не знал.
– Петро, давай через лабораторный корпус проедем, – сказал Титов нашему водителю Астафьеву.
– Это ж крюк, – меланхолически возразил Петя.
– Надо, – настоял Титов.
Петя пожал плечами, развернул
