сохранившейся фигурой и чистым, без морщин, лицом. Он звал их «дедуля – бабуля», причем, говорил эту полную фразу, обращаясь только к деду или только к бабке. Получалось, примерно, так: «Бабуля-дедуля! А что ты привезешь мне из города?». «Я в поликлинику еду», – отвечала бабушка, собравшаяся на визит к врачу. «А что такое поликлиника?» – Спрашивал внук. «Деда тебе расскажет… Веди себя прилично!»
Мальчика звали Серёжа, он еще не ходил в школу, был застенчивым, подолгу стоял на стыке двух земельных участков и смотрел, как играют сыновья Ивана Сергеевича. На все уговоры соседей зайти в гости мотал головой и скрывался. Как-то в начале лета, в субботу, Иван Сергеевич, работавший нередко и по выходным дням, приехал домой пораньше, привез мешок молодой картошки, которую ему передали друзья из Таджикистана, и целое ведро южной клубники нового урожая. На базаре такая роскошь только-только стала появляться и стоила сумасшедшие деньги. Темнело поздно, комары не мучили, стояли жара и сушь.
Отец и сыновья, двое мальчишек, помчались на реку, протекающую у склона холма, на котором и располагался министерский дачный поселок. Впереди их несся с глуповатым видом, счастливый от компании, ушастый от породы – русский спаниель Марс. Искупались по – быстрому, тем не менее, по 5—6 раз каждый, включая Ивана Сергеевича, нырнули с самодельного трамплина в реку. Красиво нырял отец, сыновья с гордостью смотрели на его полет и вхождение в воду, сами старались также чисто без брызг войти в реку. И каждый раз за младшим сыном, которого Марс обожал, пёс прыгал с обрыва…
Не хотелось уходить от воды, но на участке ждал заранее сложенный ребятами костер из сосновых чурок и обрезков досок. Поэтому бежали домой без сожаления, помня и о молодой картошке, и о клубнике.
***
Костер сыновья разжигали, соревнуясь, как настоящие туристы, одной спичкой, все время споря и обращаясь к отцу как к арбитру. Картошку решили не закладывать в ведро и заранее не ставить на костровище.
Огонь взметнулся в небо, ушел выше молодых сосенок, закрывавших близкий овраг, сухие сосновые доски трещали и стреляли словно петарды. Сели вокруг костра прямо на траву, сочную, свежую, зеленую по случаю начала лета. Жена принесла огромное блюдо мытой клубники, поставила перед детьми, присела на низенький чурбачок рядом с Иваном Сергеевичем. Дети не ждали команд, сразу принялись поедать крупные, настоянные на свежем запахе земляники, ягоды. Родители посмотрели друг на друга, улыбнулись, не стали в эту минуту мешать мальчишкам.
Боковым зрением Иван Сергеевич увидел на границе участка Серёжу. Он стоял худенький, в джинсовом комбинезоне, застегнутом поверх майки, держась за шершавые доски забора. И так жалко стало Ивану Сергеевичу пацана, что он встал и, не спеша, осторожно пошел к нему.
– Серёжа, здравствуй, ты что один? Почему к нам не заходишь?
Молчание. Глаза грустные, смотрят мимо приближающегося Ивана Сергеевича.
