Лучше все уйдите, потому что я могу промахнуться! – сказал Петр голосом, страшным в своей тихости.
Взяв ботинок за шнурок, он раскрутил его и с силой запустил вверх. Немного не достав до солнца, ботинок, набирая скорость, помчался вниз – и благополучно повис на ветках грецкого ореха.
Петя попытался полезть за ним, но верхние ветки грецкого ореха оказались хрупкими и его веса не держали. Тогда Петя стал отправлять Сашу, заявив, что «на арену выходит главный обезьян!».
Польщенный «главный обезьян» взлетел на орех, но ветки стали трещать даже под ним, и «обезьян» вернулся ни с чем. Видя, что время идет, а ботинок не прилетает, с той стороны забора разочарованно завозились. Стало слышно, как по железному листу что-то волокут, скорее всего стул, а потом кто-то, вздыхая, на него карабкается. Над забором появилось бледное, в ржавых веснушках лицо. Принадлежало оно мальчику лет одиннадцати.
– Хотел бы обратить ваше внимание, что бросаться предметами невежливо! – сообщил мальчик. Его голова качалась как маятник, то исчезая, то вновь появляясь.
– Это ты кидал? Сейчас я тебе в лоб дам! Ты мне в ухо попал! – закричал Петя.
Бледный мальчик серьезно посмотрел на его ухо:
– Минуту! Прошу прощения, что отвлекаюсь, но мне нужно срочно завершить одно неприятное дело!
– Какое дело?
Мальчик не ответил и исчез, а еще мгновение спустя лист железа страшно загрохотал.
– Что, убегаешь? – спросил Петя.
– Нет, – донесся слабый голос с другой стороны забора. – Не совсем так. Я упал со стула.
Петя сообразил, что это и было то самое неприятное дело, которое мальчику предстояло завершить.
– Как можно упасть со стула?
– Я стоял на спинке, а она сломалась. Не могли бы вы меня поднять? Я застрял.
Петя, Вика, а за ними и Катя перемахнули через забор и спрыгнули на железный лист. Они оказались во дворике, похожем на ракетку для большого тенниса. Ручка ракетки была выложена разноцветной плиткой. Там, где у ракетки находится круглая часть, располагался маленький двор. Во дворе стояли две клетки. В первой томились четыре курицы. Во второй, примыкавшей к стене, были заперты пять или шесть велосипедов.
На листе железа валялся стул со сломанной спинкой. Возле стула на спине лежал мальчик. Его нога застряла в разветвленном стволе акации, на колючих ветках которой во множестве сохли носки. Мальчик прижимал к груди руку. Его белая майка медленно окрашивалась в розовый цвет.
– Прощайте! – торжественно сказал мальчик, глядя не на них, а в небо. – Передайте, пожалуйста, моим родителям, что я умер. Хотя, думаю, они и сами догадаются!
Вика завизжала, а Катя присела на корточки и спросила, почему он решил, что умрет.
– Я порезался, – сообщил мальчик.
– Что порезал? Вену?
– Нет. Я распорол палец об этот железный лист. Теперь, конечно, родители его выбросят, но это уже бесполезно. Человек, порезавшийся ржавым предметом, умирает за несколько часов.
