надстроили. Ворота Изменников представляли собой длинную низкую арку, выложенную из камня. Почему-то они напомнили Рэмполу обрамление какого-то жутковатого камина в древнем зловещем замке с толстыми стенами. От дороги вниз вели шестнадцать широких каменных ступеней, спускавшихся к вымощенной площадке. Когда-то тут протекала Темза, и в Тауэр можно было проникнуть по воде. Река доходила до уровня верхней ступеньки, и под этой аркой проплывали к причалу баржи. Тогда этот проход преграждали тяжелые створы из дубовых бревен, укрепленных железными брусьями, а над ними возвышалась деревянная решетка, теперь же новый причал для барж построили уже за стенами Тауэра, прежнее русло реки высохло, и древние ворота совсем обветшали.
Когда Рэмпол посещал Тауэр в прошлый раз, Ворота Изменников произвели на него колоссальное впечатление, и теперь он по крупицам воссоздавал в памяти окружающий пейзаж – огромную арку заволакивал туман, и он мог лишь разглядеть уродливые зубцы на вершине арки и белесое поблескивание решетки. Но за железными поручнями, ограждавшими спуск, все точно подернулось дымкой.
Генерал Мейсон достал из кармана электрический фонарик, включил его и направил луч на землю. Рядом с поручнями они увидели одного из стражников, и генерал жестом подозвал его.
– Встаньте у ворот Кровавой башни, – приказал он. – И никого сюда не подпускайте. Итак, джентльмены. Я полагаю, нет необходимости перебираться через заграждение. Я уже спускался туда.
Прежде чем луч осветил каменные ступени, Рэмпол почувствовал подступающую к горлу тошноту. Он вцепился во влажные железные поручни. Хотелось зажмуриться или отвернуться, в груди похолодело, сердце отчаянно колотилось. А потом он увидел…
Тело лежало головой к нижней ступеньке, на правом боку, руки раскинуты, точно убитый скатился вниз. На Филиппе Дрисколле был твидовый пиджак, короткие брюки, гольфы и массивные башмаки. Вероятно, изначально костюм был светло-коричневым, в яркую широкую полоску, теперь же он почернел от влаги. Но Рэмпол не смотрел на костюм. Луч фонаря сместился, и все увидели тусклый блеск стали, на несколько дюймов выдававшейся из груди юноши. Судя по всему, крови пролилось немного.
Лицо убитого было обращено наверх – белое, восковое, с прикрытыми веками, на нем читалось глуповатое, как у пьяного, выражение. Это зрелище не вселило бы страх в сердце Рэмпола, если бы не шляпа.
Цилиндр не повредился при падении с лестницы. Он был Филиппу слишком велик и сползал на глаза, гротескно оттопыривая уши юноши. То ли его намеренно так надвинули, то ли просто надели на голову убитого, было непонятно. Увидев это бледное лицо, прижатую к каменной ступеньке щеку, надетый набекрень цилиндр, прикрывающий один глаз, сэр Уильям шумно вздохнул – не всхлипнул даже, а взревел от ярости.
Генерал Мейсон выключил фонарик.
– Вот видите? – Его голос доносился из тумана. – Если бы эта шляпа не выглядела так странно, я не снял бы ее и не увидел ваше
