до неприличной ширины. А гордыня натирает щеки свеклой, окрашивая трехдневную щетину в пурпур румянца.
Нет-нет, Андреа Мускулюс ничуть не походил на благородных мужланов! А что куртка тесновата – так это не от чванства, а от хорошо развитой мускулатуры, отличавшей всех магов школы Нихона Седовласца. В плане крепости телесной Мускулюс, оправдывая фамилию, старался не отстать от наставника Просперо, весь досуг отдавая сублимации маны в мышцах, связках и сухожилиях.
Отстать, разумеется, отстал, но в целом преуспел.
Бу-у-у-у!!!
Рога взвыли белугой. Колдун поморщился, ковырнул пальцем в ухе. Взгромоздился на кобылу, удрученную общим безумием.
И – понеслась охота! Быстрой рысью, по лесу. Дубняк, березняк, ельник. Вязы по бокам от почтения горбятся, ломают шапку крон. Клены дорогу уступают. Солнце сквозь листву – зелень, золото! – подмигивает, слепит. Из-под копыт – прелая листва клочьями. Отовсюду – глухой топот. Это земля со страху трясется. Сам король со свитой скачет! Понимать надо! Впереди, издалека – крики да трещотки. Это загонщики жалованье отрабатывают. Все идет как надо. Все как надо скачет, мелькает, трясется, гонит и ловит. А все равно старается Андреа, действующий консультант лейб-малефициума с испытательным сроком, Его Величество из виду не выпускать. Молодо-зелено, за каждым кустом вражьи некроты с заговорщиками мерещатся. Хорошо кобыла ученая. Идет ровно, умница, под ветки седока не подставляет и за монаршим скакуном поспевает.
Приглянулся кобылке лихой жеребец.
И все равно казус случился! Седло на лихом, значит, жеребце набок поехало. Кувыркнулись Его Величество прямиком под копыта виц-баронскому гнедому. Но тут уж надо отдать должное Борнеусу: на скаку коня осадил. В локте от августейшего темечка копыто в землю ударило! Не эту ли беду зануда-люминосернер пророчил? Ладно, обошлось, оглянулась Нижняя Мама. Король даже взбодрился слегка, просиял лицом, а потому из-за лопнувшей подпруги гневаться раздумал. Седло заменили – нашлась у конюшего запаска, как чуял! – и дальше поскакали.
Только с этого момента вся охота наперекосяк пошла.
Дикая стала.
Первым делом с дичью чепуха сотворилась. Ждали, значит, ланей, а из перелеска – треск-грохот! Словно не лань трепетная, а броневой гад несвезлох через бурелом прет. Если да, то беда. Несвезлоха и бранной волшбой не очень-то остановишь. Мотает, гад, мордой и лезет. А стрелы от него рикошетят.
– Копье! – велел король, осаживая жеребца. – Заговоренное!
Лицом же просиял вдвое. Когда еще такая забава случится?!
И едва из зарослей обдерихи вылетел на охотников матерый хрыч, едва повел глазом, до краев налитым кровавым свинством, – всадил Его Величество зверю копьецо прямиком за левое ухо. Там у щеголей перо с берета свешивается, а у хрычей уязвимое место таится. Если, конечно, желаешь бить наповал, не портя зверю шкуры, а себе – жизни.
– Отменно! – с уважением хрюкнул виц-барон,
