куда-нибудь, где мы сможем поговорить наедине, мистер Саймон.
По пути мы прошли мимо уборщика, вытиравшего пол. Дверь в кладовку была распахнута, и я сделала мысленную пометку: не забыть сказать об этом медсестрам.
– Зовите меня просто Даниэль. Скажите, как она себя чувствует?
– Неплохо, учитывая все обстоятельства. Ей сейчас тяжело, но мы делаем все, чтобы ей помочь. Здесь ей будет лучше всего.
– Там было столько крови…
Я сочувствовала ему, понимая, что он сейчас думает: «А если бы я вернулся на десять минут позже? Почему я ничего не заметил?» Родственники обычно делятся на две группы: те, кто винит себя, и те, кто винит пострадавших. Но всем нужно кого-то винить.
– Должно быть, тяжело было увидеть ее в таком состоянии, – сказала я. – Вам есть с кем поговорить? Могу предложить вам кого-нибудь.
Он покачал головой.
– Я в порядке. Главное, чтобы Хизер была в безопасности.
Я вспомнила о последних словах Хизер. Кто-то в самом деле преследует ее? Или Даниэль имеет в виду ее попытку самоубийства?
– Мы тоже к этому стремимся.
Я отперла дверь в кабинет и пригласила Даниэля присесть. Он опустился в кресло напротив. Можно было бы предположить, что в нашем отделении все должно быть оформлено в мягких, успокаивающих тонах, но розовые, синие и коричневые стулья стоят здесь еще с семидесятых годов. Края стола выщерблены, на стеллаже несколько одинаковых книг. Даже комната для посетителей – это всего лишь несколько стульев у лифта. Это старая больница, и финансирования не хватает. Но сюда приходят не за развлечениями.
– Она не говорила вам, почему… – Даниэль поперхнулся и втянул воздух. – Почему она пыталась покончить с собой?
– Без разрешения Хизер я не могу рассказывать вам, о чем она говорила. Мне бы хотелось задать вам несколько вопросов.
– Да, конечно.
– Вы знали, насколько тяжело ее состояние?
Он с мрачным видом потер подбородок.
– С тех пор как мы потеряли ребенка, она отказывалась есть и не вставала. Почти перестала мыться. Я думал, что это естественная реакция и ей просто нужно время… Я все вспоминаю, какой молчаливой она была, когда я уходил. Я опаздывал на подработку и торопился. – Он покачал головой. – Если бы я остался дома…
Он был из тех, кто винит себя. Я наклонилась к нему.
– Вы не виноваты. Если бы вы остались дома тогда, она бы просто дождалась, пока вы уйдете в следующий раз. Люди с подобными проблемами всегда находят способ.
Он смотрел на меня, осмысливая, как я надеялась, услышанное, после чего снова помрачнел.
– Ее родители будут в ужасе.
– Они еще не знают?
– Они путешествуют на автомобиле по северным штатам. Я звонил, но телефон выключен. Она с ними давно не говорила.
– А ее друзья?
– Она отказывалась от всех приглашений, и они перестали звонить.
Выходит, Хизер
