да, – рассеянно перебил Ясав, наблюдая за тем, как шесть шлемоносцев с тряпками под командой Сироба суетятся около секретного шкафа. Йегрес тоже посмотрел на них с мрачной брезгливостью.
– Ну?
– Всё исполнено, досточтимый! – подскочил к нему Сироб, и в глазах его Ясаву почудился какой-то хитрый-прехитрый, потаённый огонёк. Ещё Ясав заметил, что Йегрес слегка поморщился, глядя на Сироба, но ничего не сказал, а только нагнулся опять под стол, щёлкнул там, и стены сошлись.
– Располагайтесь, – бросил он на прощанье Ясаву и вышел. Сироб вместе со шлемоносцами – вслед за ним. За дверью некоторое время раздавались стуки, сопенье и бряцанье. Сироб расставлял посты. Потом всё стихло. Ясав снова сел в кресло, но тут же вскочил: дверь открывалась.
В комнате оказался толстый розовый человек. Он обвёл взглядом пустые кресла, огорчённо вздохнул, пробормотал что-то о недостойной торопливости и исчез снова, быстрее, чем можно было от него ожидать.
Ясав уже не стал садиться, а просто прислонился к стене. Вскоре дверь решительно отворилась, и на пороге показался новый человек: с узким, длинным, немного бледным лицом, дьявольски красивый, но как бы замороженный. Однако, войдя в комнату и увидев Ясава, человек расплылся в улыбке. Ясаву почему-то показалось, что человек хочет, чтобы улыбка была глупой, но у него это не получается. Глаза продолжали чернеть колючими угольками. Человек поклонился Ясаву и повёл рукой, приглашая сесть. Человек ещё шире расплылся в улыбке и сел сам. Немножко побарабанив пальцами по столу, он взглянул на Ясава (тут Ясав заметил, что в глаза он не смотрит).
– Так-с, так-с, – произнёс человек. – Вот так-с…
Может быть, он сказал бы что-нибудь ещё, но дверь снова открылась и стремительно, не глядя ни на кого, прошёл к столу худощавый человек с морщинистым желтоватым лицом и наголо обритой головой.
И в то же мгновение, как он сел, дверь торжественно распахнулась. Тот, первый, толстяк, теперь уже благодушно улыбаясь, прошествовал на центральное место. Оба человека за столом встали и поклонились, а Ясав оторвался от стены и поклонился тоже. «Авов», – догадался он. На хитоне вошедшего была прицеплена золотая бляха. Только тут Ясав заметил, что двое других не имели никаких знаков различия, и почему-то почувствовал, что он тоже зря нацепил свою бляху.
Толстяк жестом пригласил всех сесть. Некоторое время они сидели молча. Наконец толстяк сказал:
– Познакомьтесь, уважаемые.
– Йердна, – сказал узколицый.
– Муан, – пробормотал бритый.
Толстяк торжественно представил Ясава, который почти ничего не слышал, потому что смотрел во все глаза на новых знакомых и с каждым мгновением всё больше постигал их ум и свою неопытность.
Все опять помолчали.
– Так-с, – сказал опять узколицый Йердна, но ничего не добавил. Уже Ясаву стало не по себе от затянувшегося молчания, уже противное першенье подступило
