отреагировал мгновенно:
– Я хочу остаться.
Уязвленный и оскорбленный тем, что она посмеялась над его чувствами несколькими минутами ранее, он упрямился, давая волю своему раздражению. Вкладывая в свои слова двойной смысл, недоступный мужу, Анисья сказала:
– Пожалуйста, Максим, забудь обо всем, что было. Ты ничего не добьешься, если останешься.
Но он лишь упрямо покачал головой.
– Я уже принял решение.
Анисья заметила, что Лазарь улыбается. Вне всякого сомнения, Максим пришелся ее мужу по душе. Он взял его под свое крыло, не замечая влюбленности, которую его протеже испытывал к ней, и обращая внимания лишь на пробелы в его знаниях Священного Писания и философии. Решение Максима остаться порадовало его – Лазарь явно счел, что оно каким-то образом связано с ним самим. Анисья шагнула к мужу.
– Мы не можем позволить ему рисковать своей жизнью.
– Мы не можем силой заставить его уйти.
– Лазарь, это не его война.
И даже не ее, если на то пошло.
– Он сам решил принять в ней участие. Я уважаю его за это. И ты должна уважать его тоже.
– Это же бессмысленно!
Пытаясь сделать из Максима такого же мученика, как и он сам, ее муж преднамеренно унизил жену и обрек на мучения своего ученика. Но тут Лазарь воскликнул:
– Довольно! У нас нет времени! Ты не хочешь, чтобы с ним что-либо случилось. Я тоже. Но если Максим желает остаться, пусть остается.
Лазарь торопливо зашагал к алтарю и принялся поспешно убирать с него все лишнее. Всем прихожанам его церкви грозила опасность. Для своей жены и Максима он ничего не мог сделать: они были слишком тесно связаны с ним. А вот его паства, люди, доверившиеся ему и открывавшие ему свои страхи, – их имена следовало сохранить в тайне.
Когда алтарь опустел, Лазарь уперся руками в его каменный бок.
– Толкайте!
Максим, так, похоже, и не осознавший до конца, какой опасности себя подвергает, повиновался и всем телом налег на алтарь. Каменное основание со скрежетом провернулось на плитах пола и медленно отъехало в сторону, обнажая прямоугольное убежище, сооруженное двадцать лет назад. Каменные плиты сняли, а в земле выкопали яму глубиной в метр и шириной в два, где покоился железный ящик. Лазарь наклонился, Максим последовал его примеру, и они вдвоем вытащили сундук наружу и опустили его на пол.
Анисья подняла крышку, и Максим, присевший на корточки рядом с ней, не смог скрыть удивление:
– Музыка?
Ящик был доверху заполнен бумагами, исписанными от руки нотами. Лазарь пояснил:
– Сюда на службу приходил один композитор. Это был совсем еще молодой человек, немногим старше тебя, студент Московской консерватории. Однажды ночью он пришел ко мне и сказал, что ждет ареста. Боясь, что его творение
