любили за это?
Подумав о том, какими могли быть ответы ее кумира, Валентина тут же сникла. Луиза Брукс дорого поплатилась за то, что осмелилась стать свободной молодой женщиной. Голливуд отвернулся от нее, и талант ее остался не признанным. Валентина не сомневалась, что, если бы Луиза Брукс жила в наше время, она бы точно сыграла персонаж Марион Котийяр в этом фильме Вуди Аллена.
Валентина обвела взглядом вагон и представила себя в кино, как будто она перенеслась в прошлое. Остальные пассажиры стали статистами, превратились в размытые тени. Она разгладила узкую прямую юбку, положила ногу на ногу и соединила на коленях руки в перчатках. Она превратилась в мисс Валентину Росселли, молодую звезду немого кино, которая ехала на съемки. Это уже было не миланское метро, а трамвай на улице Лос-Анджелеса 1926 года. И вот, предаваясь столь восхитительной фантазии, она вдруг поняла, что смотрит прямо в глаза какого-то парня, явно выражающего любопытство. Это и был Тео Стин. Он стоял перед ней, в дымке ее грезы, более реальный, чем любой из мужчин, которых Валентине когда-либо приходилось видеть. Она даже залюбовалась им. Красивый костюм в тонкую полоску, галстук, аккуратно причесанные темные волосы – он выглядел так, будто сошел с киноленты старого фильма. У него был вид звезды большого экрана. И он смотрел прямо на нее, открыто.
От него невозможно было оторвать взгляд. Его глаза, две голубые бездны, были как у гипнотизера. В голове у нее пронеслась мысль, что ее околдовывают, потому что она широко раскрыла глаза, ресницы ее задрожали, а зрачки, она знала это, расширились. Поезд остановился на «Дуомо», и в вагон вошла группа подростков. Они встали между ней и незнакомцем. И все равно их взгляды встретились. Более того, толкающиеся тела между ними даже добавили эротизма их визуальной связи. Он мог добраться до нее только взором. Она попыталась оторваться от этих гипнотических глаз, но ей удалось лишь перевести взгляд на другие части его лица. Черные волосы, такие же угольные, как у нее, загорелая кожа, квадратный подбородок с темной щетиной. Представив, как эта щетина трется о ее кожу, она передернулась. Незнакомец пожирал ее глазами, и у Валентины закралась мысль, не опасен ли он. Она пыталась, пыталась заставить себя смотреть в сторону, вниз, вверх, куда угодно, лишь бы не на него. Подумала сойти на следующей станции, «Кордузио», и пойти домой пешком, но, как только собралась встать, он улыбнулся, и это все изменило. Валентина редко улыбается, но те, кто это делает часто и искренно, притягивают ее. Улыбка у Тео была обаятельной, открытой, дразнящей. Этот мужчина был для нее не опасен. Она чуть наклонила голову набок и ответила ему легкой полуулыбкой Луизы Брукс, вопросительно приподняв одну бровь. На большее она не способна, но этого оказалось достаточно.
Молодежь выходит на «Каироли», и они остаются вдвоем. В пустом вагоне между ними разгорается невидимый огонь, но оба молчат. Как будто слова могут разрушить эротические чары.
Они одновременно встают, чтобы выйти. Как он узнал, что это ее остановка?
