перепосты, охать и ахать. Но никто никого не возьмет.
– А как они пристраиваются? – спросила Катя.
– Котята пристраиваются исключительно методом случайного тыка! – заявил папа. – Человек видит котенка и хватает его прежде, чем у него включается логическое мышление. Вот и все. Других путей нет.
– Я унижаться не буду! – заявила Катя.
– А я боюсь кого-нибудь из знакомых встретить! – добавила Вика.
– Ну значит, любви к котятам у вас тоже нет. И желания им помогать нет. Отнесите их в коробке к школе и поставьте где взяли, – пожал плечами папа.
– А если жалостливые фотографии сделать и «Вконтакте», а? – спросила Вика обреченно.
– Угу! Держишь котенка за шкирку над кастрюлей с кипящим супом и подпись: «У вас двадцать четыре часа, чтобы спасти этого гада!» – посоветовал Петя, спустившийся по лестнице из своей комнаты.
Под мышкой у Пети были «Братья Карамазовы». Он читал эту книгу по сто страниц в день, при этом заканчивал, прочитав ровно сто, даже если до конца главы оставалось, допустим, десять строчек. По пути Пете попался холодильник. Он заглянул в него и громко фыркнул.
– Душа по кастрюлям бродит? – спросила Вика.
– Чего тут бродить? Еды нет! Бабули у моря гуляют! – сказал Петя.
– Еды полно! – оспорила Катя. – Просто тебе не угодишь!
– Очень смешно! – Петя наискось отрезал треть батона хлеба, намазал его кетчупом, поверх кетчупа щедро посыпал приправу для курицы, посмотрел на состав и облизнулся.
– Е260! Е283! Натамицин! Диэтил бикарбонат!.. Обожаю! Кто-нибудь еще хочет бикарбонатика? Ну, я предлагал! – и он откусил огромный кусок.
– Как ты ешь эту дрянь? Мне будет плохо! – закатывая глаза, взмолилась Вика.
– Правда? Спорим на штуку, что не будет? – предложил Петя и опять уткнулся в состав приправы. – Ах, как грустно! Е240 нету! Без него и еда не еда!
– А Е240 – это что? – спросила Вика.
– Ку-ку, темень! Е240 – формальдегид! – объяснил Петя и, жуя бутерброд, ушел к себе в комнату. Слышно было, как поочередно щелкнули три шпингалета.
С противоположной стороны забора загрохотал железный лист. Перелезли Андрей и Серафим. Серафим с усилием грыз найденное в морозилке мороженое. Мороженое было таким твердым, что им можно было стучать по камню и камень отзывался стуком.
– Посмотрите на этого вот! – сказал Андрей с укором. – А в школу не пошел, потому что горло у него болит!
– А оно у меня и правда болит! Спроси у мамы! – сказал Серафим, и оба брата недовольно посмотрели друг на друга.
– О, пристраивальщики котят пришли! – радостно сказал папа Гаврилов, особенно надеясь на Серафима, который в своей великолепной поэтической рассеянности смог бы пристроить даже десять беременных кошек, измазанных зеленкой и облепленных пластилином.
Вместе с Аленой и Катей Серафим и Андрей переупаковали котят из коробки в старую шапку, пошли по центральной улице и стали жалобно повторять:
