Он заплатил и не стал ни о чем спрашивать.
Дом остался таким же. Фонарь горел на окне. Ада с внучкой собрали яблоки, кое-как наварили сидра. Козы принесли четырех отличных козлят, куры плохо неслись – как всегда в это время года. Младшая дочка сбежала от мужа в город и теперь подвизалась в цирке живой мишенью. Старшая наоборот прослыла прекрасной хозяйкой. Судя по её животу, Самуэль вскоре по возвращении станет дедом. Сменив изношенную одежду на домашние платья в клетку и мягкие башмаки, спрятав волосы под белый чепчик, а колечко в дальний ящик кладовки, Тильда рьяно принялась за родное жилище. Чистила, драила, мыла, скоблила, стирала, выбивала ковры и половички. За неделю до Рождества испекла королевский паштет и оставила его дозревать в погребе. За три дня – наварила пива. Она ждала.
Тихим, ласковым снежным утром – первым утром нового года – бесстрашная лодочка стукнула бортом о причал. Самуэль – ещё чуточку поседевший, но все такой же могучий, легко поднялся по тропке к третьему от конца дому в поселке, сын шел за ним – счастливый, гордый мальчишка. Яблочный сад встретил хозяев радостным шорохом голых ветвей. Щедро смазанный маслом молоточек не скрипнул, а гулко ударил в дверь. От этого звука Тильда уронила в миску пышное тесто, и, не отерев рук, бросилась к порогу. Она обняла Самуэля, уткнулась носом в пахнущую морем рубаху и даже всплакнула. Счастливый штурман осторожно обнимал жену, гладил по податливой теплой спине. Сын топтался рядом, ожидая своей доли восторгов и поцелуев, тут же с радостным визгом крутился пес. «Настоящее чудо – теплый воздух родного дома» – улыбнулся наконец Самуэль. «Ты довольна, что я вернулся?» «Да» без слов ответила Тильда. Штурман Самуэль понял. Он ещё раз поцеловал жену, подошел к подоконнику, приоткрыл закопченный колпак фонаря и осторожно задул огонь.
Сказка блошиного рынка
…У меня в руках сокровище
У меня полны ладони разноцветного стекла…
Грету звали торговкой сказками. «Торговка» громкое слово – у порядочного торговца должна быть тесная лавка, заставленная товаром, лоснящийся усатый приказчик или сдобненькая приказчица, толстый кот у порога и колокольчик над дверью. А у Греты был полог, пестрый коврик – и всё. Она плела шкатулки из желтого камыша, лепила глиняные кувшинчики, вырезала и клеила сундучки из обломков старинной мебели, шила мешочки из обрезков атласа и бархата. День и ночь сновала по городу, просиживала юбки на отмелях, ошивалась на барахолке, бродила по заброшенным садам и даже лазала в крепость, не пугаясь ни призраков, ни чумы. Чего только ни находилось у Греты – монеты со стертыми профилями, ржавые гвоздики из подков, погнутые колечки, самоцветные камешки, спелые орехи, обкатанные морем пестрые стекла, ягоды можжевельника и рябины, крохотные розовые ракушки, птичьи перья, крылья стрекоз и змеиные
