заглянула в полированный овал.
– О господи, – сорвалось с её губ после нескольких минут созерцания.
– Вайра?
Вера подняла глаза и увидела светловолосую статную женщину, стоящую в дверях и с беспокойством наблюдающую за ней.
– Здравствуйте, – сказала Вера, отложив импровизированное зеркало.
Женщина охнула, прикрыв ладонью рот. Но не ушла. Напротив, вошла в комнату и плотно притворила за собой дверь. Потом приблизилась и опустилась на кровать возле Веры.
– Дочка, это же я. Ты меня узнаешь? – Айна протянула руку, касаясь головы девушки. Вера отстранилась, так как прикосновение к болевшей голове было неприятно. Стараясь держать себя в руках, она спросила.
– Я где? Это больница? Ну, понимаете? Э… хоспитэл?
На лице Айны отразился ужас.
– Милостивый Валкун, – выдохнула она. – Только этой напасти не хватало.
В этот миг дверь широко распахнулась, и в комнату вошел Ори. Айна, увидев мужа, поспешно встала и отошла от кровати. Вслед за Ори в комнату вступил широкоплечий, сутулый, не старый еще мужчина. Вера подтянула ноги на кровать, набросила на себя одеяло, с опасением глядя на приближающегося человека, и подумала, что для сумасшедшего дома здесь слишком уж свободные порядки.
Щелкнули друг о друга вплетенные в концы длинных седеющих волос амулеты – деревянные фигурки, качнулась высушенная звериная лапа с длинными когтями, привязанная к поясу жреца, и Баэлир наклонился к Вере. Подергивая губами, он пристально смотрел на неё серыми глазами – круглыми и выпуклыми, с частой сеткой капилляров.
– Небывалое чудо посетило дом твой, танед. Возблагодари Валкуна и Нейны милость скромным даром.
Голос у него был очень низкий и сиплый.
– На подношение я не поскуплюсь, Баэлир. На что укажешь, то тебе и отдам.
– Мне не надо ничего. Сам выбери. Богам жертвуй.
Жрец протянул худую жилистую руку, и, цепко ухватив Веру за подбородок, повернул её голову влево, потом вправо.
– Да что вас всё к голове-то моей тянет! – Вера выдернула подбородок из неправдоподобно горячих пальцев визитера, оттолкнула от себя его руку. – Что здесь вообще происходит, а?
Глаза жреца выкатились еще больше, он отпрянул, резко выпрямился, и повернулся к Ори.
– Что за наваждение! Во имя Верхних богов! Не нашу речь слышу я. Не голосом ли Неназываемого говорит дочь твоя с нами, Ори?!
Айна, почувствовав внезапную слабость, прислонилась к стене. Ори смотрел на жреца, не зная, что сказать, и лихорадочно ища ответ.
– Это нимхийский язык.
Айна удивилась словам мужа, но не произнесла ни слова. Удивился и Баэлир. Недоверчиво и пристально глядя на Ори, он переспросил.
– Нимхийский?
– Да, – твердо ответил Ори. – На нем говорила её настоящая мать. И её соплеменники. Возможно, Вайра
