доносились обычные утренние звуки, начинался новый день: звякали горшки на кухне, переговаривались работники. Сегодня эта какофония была музыкой для ушей Серафины. Ночная опасность миновала. Она выжила!
В отцовских объятиях она чувствовала себя дома и в полной безопасности. С молотками и гвоздями папаша управлялся куда увереннее, чем с ласковыми словами, но он всегда заботился о Серафине, любил и защищал ее. Слезы облегчения выступили у нее на глазах.
– Ты где была, Сера? – спросил папаша.
– Он чуть не догнал меня, па! Он хотел убить меня!
– О чем ты, девочка? – подозрительно спросил он, придерживая дочь за плечи и внимательно вглядываясь ей в лицо. – Это что, еще одна из твоих диких выдумок?
– Нет, па. – Она замотала головой.
– Мне сейчас не до сказок.
– Человек в черном плаще схватил маленькую девочку, а потом погнался за мной. Я боролась с ним, па! Я его так кусанула! Я как повернусь, как расцарапаю его, а потом как побегу! Я бежала, бежала и спряталась. Я забралась в твой механизм, па. Только это меня и спасло!
– То есть как это, схватил маленькую девочку? – Папаша нахмурился. – Какую девочку?
– Он… Она стояла вот так напротив, а потом вдруг исчезла прямо у меня на глазах!
– Ну, хватит, Сера, – пробормотал он с сомнением. – Ты сама не знаешь, что говоришь.
– Клянусь, па! – горячо воскликнула она. – Ты послушай меня.
Серафина глубоко вдохнула, сглотнула и начала рассказывать с самого начала. Только теперь она осознала, как храбро себя повела. Но отец лишь покачал головой:
– Тебе приснился плохой сон, вот и все. Перечитала книжек с привидениями. Я тебе говорил не увлекаться мистером По. Ты только глянь на себя. Вся встопорщенная, как опоссум, которого загнали в угол.
У нее упало сердце. Она рассказывала отцу самую что ни на есть правду, а он не верил ни одному слову. Серафина с трудом сдержала слезы. Ей шел тринадцатый год, а отец обращался с ней, как с маленькой.
– Мне не приснилось, па, – сказала она, вытирая нос.
– Успокойся, – пробурчал папаша.
Он ненавидел, когда она плакала. Серафина с детства знала, что ему легче управиться с металлическим листом, чем с плаксивой девчонкой.
– Мне надо работать, – ворчливо сказал папаша, отодвигаясь от нее. – Ночью генератор заело. А ты иди-ка в мастерскую и выспись как следует.
Серафина сжала кулаки в отчаянии и гневе. Но она видела, что отец говорит совершенно серьезно, и спорить бесполезно. Генератор Эдисона был стальной машиной с медными проводами и крутящимися колесами, которые вырабатывали то, что называли новомодным словом «электричество». Из прочитанных книжек Серафина знала, что большинство американских домов не может похвастать водопроводом, туалетом, холодильником и даже отоплением. А в Билтморе все это имелось. Большой дом был одним из немногих строений в Америке, где часть комнат освещалась с помощью электричества. Но если папаша не починит к ночи генератор,
