к его лицу. Она почувствовала небритые щеки под своими пальцами и поцеловала его в губы, ощутив привкус бульонного кубика.
– Привет, – шепнула она.
– Привет, – тихо сказал он ей в ответ.
Анника почувствовала тепло его тела у себя на бедрах и животе, теснее прижалась к нему.
– Ты испачкаешься, – пробормотал он, касаясь губами ее рта. – Я пролил соус на передник.
Однако сам обнял ее за талию, притянул к себе. Она жадно поцеловала его.
– Когда будем есть?
Джимми отпустил ее, словно обжегся. Его дочь Серена стояла очень близко к ним. Ее глаза были холодными и черными.
– Через четверть часа. Не хочешь помочь Аннике накрыть на стол?
Но девочка лишь развернулась и удалилась в свою комнату.
Джимми исчез на кухне. Анника осталась одна в прихожей с шумом в голове и с ощущением тяжести между ног.
Она положила продукты, которые купила по пути домой, в холодильник и морозилку и накрыла стол в столовой – шесть столовых приборов с салфетками и ложечками для десерта.
– Ты не принесешь воду? – спросил Джимми, когда пришел с горшком тушеного мяса и подставкой для него.
Анника поставила на стол два графина с ледяной водой.
– Позови, пожалуйста, детей, – попросила она и устыдилась собственной трусости.
Серена и ее брат-близнец Якоб постоянно жили вместе с Джимми. Их мать Анджела Сисулу работала в южноафриканском правительстве и проживала в Йоханнесбурге. Она защитила докторскую диссертацию, подрабатывая фотомоделью, и Анника чувствовала себя ущербной по сравнению с ней.
Калле и Эллен первыми появились в столовой, и сын протиснулся к Аннике, чтобы оказаться рядом с ней. Она села за стол и принялась накладывать мясо на тарелки детей. Серена и Якоб постарались не встретиться с ней взглядом, когда занимали места за столом. Девочка пыталась во всем походить на мать, носила ту же прическу из массы мелких косичек и ходила в пестрых хлопчатобумажных блузках. Она с удовольствием разговаривала со всеми, за исключением Анники. Сторонилась ее, не позволяла помочь с волосами, или застегнуть молнию, или обнять на ночь. Ее тело становилось твердым как камень и чужим под пальцами Анники, как только та прикасалась в коже девочки. Мальчик же имел более светлую кожу и сильно походил на Джимми. Его волосы торчком стояли на голове, точно как у отца. Он был менее шумный, более застенчивый и немного легче шел на контакт.
Джимми сел напротив Анники и положил еду себе на тарелку.
– О’кей, – сказал он. – Наши успехи и неудачи за день. Калле начинает.
Калле тщательно прожевал мясо, проглотил его и положил нож и вилку на тарелку.
– Я забил гол, когда мы играли в футбол на большой перемене. Хотя Адам из 5-го «Б» толкнул меня так, что я упал в грязь.
Отчет Калле о том, как обстояли дела в школе, всегда касался его одноклассников и того,
