Название:
Автор:
Жанр:
Серия:
Издательство:
Маяковского есть кое-какие возможности, намекает Дмитрий Быков и проявляет определенное благоразумие. Сохраняет по отношению к жизни и творчеству поэта некоторую дистанцию. И это, надо заметить, благотворно сказывается на качестве текста: книга о Маяковском удалась автору, на мой взгляд, куда лучше, чем сочинения о Пастернаке и Окуджаве. «Тринадцатый апостол» – текст внятный, ясный, Маяковский в нем отчетливо виден и не заслонен страстной жаждой автора превознести излюбленного поэта. Желающие подробнее узнать о личной жизни Маяковского найдут почти (поэт был скрытен) всех его женщин, включая тех, с которыми, как говорится, «ничего и не было», кроме нежной дружбы. Любители истории литературы могут ознакомиться с отношениями поэта и его выдающихся современников (Горький, Луначарский, Есенин, Брюсов, Чуковский, Хлебников и многие другие). Правда, не для всех нашлось место – так, лишь упомянут и никак не представлен важный для Маяковского человек, режиссер Мейерхольд, которому мы и обязаны появлением драматургии в творчестве поэта. Но что поделаешь, «всех не переброешь» – так сказал в анекдоте один парикмахер перед тем, как повеситься. Трудно назвать книгу Быкова аналитической – он любит не записывать ход мысли, а давать сразу результат, формулу, афоризм. Получаются сплошные утверждения, и нередко впечатление, будто автор тебя грузит, что-то вдалбливает, да и не по одному разу. Но формулы и афоризмы любил и сам Маяковский, поэтому будем считать, что автор книги заразился методологически от своего героя. Тем более что Быков чувствует некоторое родство с поэтом – по конфликту с современной им действительностью. «Первый признак затравленности – глубокой, настоящей – именно неразличение масштабов противника: реагируешь уже на любой укус, не раздумывая, стоит ли вообще брать в расчет столь ничтожного оппонента», – пишет Быков. Конечно, это и о себе. (Хотя остроумная быковская формула верна в принципе.) Вообще настроение автора книги «Тринадцатый апостол» – неважное. Можно сказать, плохое. Россия опять идет не туда, и поэтам опять нет места в действительности, хотя оно им и не нужно, как они любят утверждать. Да к тому же – «Литература не способствует душевному здоровью. В литературе никто никого не любит. У поэтов еще случается подобие солидарности, потому что они от среднестатистических здоровых людей отличаются еще больше, чем прозаики; но тоже, в общем, “обычай, в круг сойдясь…”». Что это за оборванная цитата – «обычай, в круг сойдясь»? Это из стихотворения Дмитрия Кедрина «Кофейня» (1936). «У поэтов есть такой обычай – в круг сойдясь, оплевывать друг друга…» Быков считает, эти стихи настолько общеизвестны, что достаточно и трех слов из них? Или фигура Дмитрия Кедрина ему для текста совершенно не нужна, лишняя, мешает, вредит концепции? Возможно, что так. Ведь мысль автора книги, которую он упорно повторяет, состоит в том, что к 1923 году лирическая поэзия в Советской России (с введением НЭПа) стала не нужна, невозможна, немыслима, читатель исчез, поэты замолчали, самоубились, уехали. Дмитрий Кедрин (не он один, но он особенно) эту мысль опровергает. Причем – начисто.
