Люди должны жить все вместе, обоняя запахи друг друга и принося домой мед – для всех.
Особенно Ур любил те минуты, когда дюжина мужчин выбиралась из пещеры, готовясь к охоте, – двенадцать человек, ведомые единой волей, и часто воля эта была его. Он помнил, как еще мальчишкой удивлял старых охотников своим странным чутьем земли и способностью предсказывать, где укрывается животное. «Иди с нами и покажи, где прячется лев», – часто звали они его с собой, и он, присматриваясь к почти невидимым следам львиных когтей, вел их на запад от Ревущего моря и наконец, указывая на заросли, говорил: «Он там». В противоположном направлении он искал тропы, ведущие к морю Шепотов, и вел по ним своих людей в поисках оленей. Те панически срывались с места, когда Ур и его охотники шли по их следу. Но не так это было просто. Им приходилось по три или четыре дня идти по следу льва, пока наконец зверь не забирался в укрытие, где они, вооруженные стрелами и копьями, вступали с ним в схватку.
Но самая лучшая часть любой охоты наступала, когда они нападали на след кабана и шли по нему в далекие дикие места к югу от вади, где пещерные люди вступали в царство таинственных болот – вьющиеся стебли с колючками цеплялись за плечи, а вязкая грязь хватала за щиколотки. Несколько дней охотникам приходилось осторожно прокладывать путь сквозь топи, пока наконец, ко всеобщему восторгу, они не настигали чудовищного зверя, дикого кабана, весившего не менее шестисот фунтов, с блестящими клыками и свирепой мордой. И пусть даже они загнали его чуть ли не до смерти, охотники всегда опасались его изогнутых острых клыков, которые могли располосовать человека или швырнуть его в воздух. Для таких людей, как Ур, последний момент охоты на кабана мог закончиться смертью, и он гордился, что в середине жизни, от двадцати до двадцати четырех лет, он нередко возглавлял своих людей, указывая им, что делать и куда перемещаться на последнем этапе охоты.
Но сейчас дом у источника близился к завершению, и Ур переживал, что, когда он будет закончен, ему придется покинуть пещеру и одиноко жить в доме, открытом штормам и ветрам. Дом, который строили его жена и сын, не отличался особыми удобствами, да и крыша в нем протекала. Он был беззащитен перед огнем, и порывы ветра легко проникали сквозь стены, но у него были огромные преимущества перед пещерой: он лучше проветривался, что было полезно для здоровья, а в случае необходимости его можно было перенести в другое место или достроить. Дом можно было разместить поближе и к источнику, и к полю. Но самое большое преимущество было в том, чего старик не мог предвидеть: в пещере предки Ура жили скорее как животные. Им приходилось обитать там, где располагалась подходящая пещера, и довольствоваться ее размерами. И в мыслях, и в действиях они были ее пленниками, а когда люди старели, их убивали или оставляли умирать от голода, потому что пространство пещеры требовалось молодым семьям. Но, построив дом, Ур становился в нем хозяином, а дом – его слугой. И хотел он того или нет, ему придется привыкать к новому образу мышления.
Когда дом был закончен,
