Вышнего».
Но, как Ваня ни старался сосредоточиться, молитва не шла: мысль, усилием воли направляемая в русло оградительного псалма, неизменно упиралась то в железную Пашкину, то в зеленую Уэллсовскую дверь.
Увлечение мистикой и разного рода оккультными практиками было модно среди богемы девятнадцатого и двадцатого веков, и, скорее всего, Уэллс отобразил в своем рассказе опыт кого-нибудь из знакомых. Ваня много думал над этой историей и поэтому рассказывал ее и Пашке, на которого, как тогда казалось, она не произвела особого впечатления.
«Как же здорово мы дружили до моей клинической смерти! – вспомнил Ваня и улыбнулся. – А теперь вот весельчак и выдумщик Пашка глотает галлюциногенные таблетки в поисках острых ощущений и упирается в ту самую дверь, за которой нашел сначала райские сады, а потом бессмысленную смерть герой рассказа Герберта Уэллса».
Однажды в монастыре Ване дали книгу, где упоминалось об особо сложной форме медитации под названием «Вхождение в сады Эдема», что означало наивысшую степень общения с миром демонов. Для многих, практикующих эту медитацию, «вхождение» имело самые трагические последствия, вплоть до помешательства и смерти.
«Хорошо, что Пашку за его железной дверью не встретили нежно светящиеся краски и опьяняющий ощущением счастья воздух прекрасного мира, как это произошло с героем рассказа. Может, хоть теперь ему перехочется играть с огнем?» – подумал Ваня, с усилием возвращаясь к церковно-славянским словам молитвы: Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телеси твоему. Яко ангелом своим заповесть о тебе сохранити тя во всех путех твоих…»
«А что же это за красные дельфины атаковали бедную Пашкину душу? – Ваня даже не заметил, как блуждающая мысль снова направилась в сторону от спасительных слов псалма Давидова. – Очень напоминает случай, произошедший в Персидском заливе где-то в конце 2010 года, когда после землетрясения в три балла, продолжавшегося две недели подряд, на берегу нашли стаю, в буквальном смысле слова, поджаренных заживо дельфинов, а на горизонте наблюдалось торнадо, вокруг которого море выглядело ярко красным».
– Вот тебе и красные дельфины, – горько вздохнул Ваня и, снова опомнившись, продолжил: На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою. На аспида и василиска наступиши и попереши льва и змия… – А вот и львы со змеями и драконами!» – осенило Ваню, и он снова отвлекся от молитвы.
«Страшная дорога с львами и драконами, – вспомнил он Пашкины слова и вскочил на ноги: – Так это видение, похоже, тоже из региона Персидского залива!»
Ваню так взволновало сделанное им предположение, что он уже ни о чем другом думать не мог. Наспех дочитав заключительные слова псалма, он бросился к письменному столу и стал перебирать распечатанные ранее листы, повторяя «Господи, помилуй!»
Нужный лист наконец-то оказался в его руках.
– Это же надо, как похоже! – воскликнул он, рассматривая фото. – Просто уму непостижимо!
«Дорога
