Их посадили вместе, и при свете костра человек, называемый шаманом, с чудовищно раскрашенным лицом в дикой пляске кружил возле них. Он истошно завывал, высоко подпрыгивал и выбивал немыслимую дробь на бубне. Порой он понижал голос до плохо различимого бормотания, временами громко кричал, видимо, обращаясь к своим Небесным Богам…
После долгого и утомительного обряда под одобрительные крики и веселое улюлюканье молодых гурьбой отвели в новенький, специально для них отстроенный шалаш.
– Ты – мой муж, – прошептала она, когда их оставили одних.
– А? – охотник непонимающе раскрыл глаза.
– Ты – мой муж… – улыбаясь, Суара крепко прижала узкую ладошку к своей груди, там, где учащенно билось ее взволнованное сердечко.
Потом она дотронулась до его груди, пытаясь жестами показать, что теперь они стали единым целым, коснулась своих губ и ласково провела пальчиками по его сжатым губам, и тогда они тут же под их легким напором раздались, открывая его широкую улыбку.
– Я, – она снова прижала руку к своей груди, – я люблю тебя…
Хорилартай уловил, скорее, просто догадался в звуках, сорвавшихся с ее нежных уст, что-то знакомое, и в ответ жарко произнес:
– Я люблю тебя, Суара…
– Я люблю тебя, я люблю тебя… – немного коверкая чужую речь, нараспев произнесла девушка, и лицо ее осветилось тихой улыбкой.
Для закрепления повторила она самые первые слова, узнанные ею, прекраснее которых для нее в данную минуту ничего не нашлось.
Произнесла она и замерла в томительном ожидании, где-то в самой глубинке души ощущая невольный подсознательный страх перед возможным повторением неприятных ощущений. Но, к совершенному изумлению ее, все произошло чудесно и прекрасно.
Мужчина чутко прислушивался к ее состоянию, на этот раз никуда не спешил и доставил своей новой жене невероятное, по ее понятию, наслаждение. Тяжело дыша, девушка изумленно хлопала пушистыми ресничками. Если отношения мужчины и женщины могут доставить таковую несказанную радость, то ради нее вполне можно стерпеть и кое-какие неудобства. Лишь бы Хорилартай всегда любил ее…
Лесной охотник полюбил свою маленькую красавицу-жену, носил ее на руках, баюкал и нежил. К исходу следующей зимы, он с гордостью качал на своих руках маленький громко кричащий красный комок, их первенца. Когда через год родилась дочь, счастью его не было предела.
Он просто не мог на нее насмотреться. Все время искал в ее чертах сходство с тончайшими прекрасными линиями материнского лица и всякий раз, к своему величайшему удовольствию, находил. Их дочь подрастала и с годами все больше походила на свою мать.
– Моя прекрасная Аланка, – с гордостью шептала Суара.
Девочку назвали Алан-Гоа – «Прекрасная Аланка». Глядя на свою подрастающую дочь, Суара с тихой грустной улыбкой
