и прямых бедер, он пропустил сам момент удара, когда маленький, но довольно твердый девический кулачок со всей силой ткнулся ему в живот.
В одно мгновение дыхание сперло, в глазах потемнело. Выхватив из его ослабевшей руки притягивающий своим еще неизведанным вкусом леденец, девочка отскочила в сторону и, показав при этом женишку обидный кончик розового язычка, отдалилась на безопасное удаление.
Прибежав домой, подросток, огорченный и возмущенный коварным поступком той, что должна стать его женой, во весь голос выпалил:
– Не надо мне жены. У нее кожа вся белая, как у мертвеца. Глаза большие, как у жабы. Начнут дразнить, что я женился на жабе. Жаба!
– Глупец, каменная твоя голова, – осуждающе качнул головой отец.
Таких красавиц на ханьских рынках за огромные деньги покупают. А его неразумному оболтусу досталась почти даром. Вернее, ему новая невестка обошлась сравнительно дешево.
С другой стороны, его покровительство ценится столь высоко, что плата его будущим сородичам за их дочь будет достаточно высока, что, без всякого сомнения, Хорилартай и его жена Суара сразу же оценили по достоинству и с радостью приняли его лестное предложение.
– Он же еще бала, – мать, жалея свое родное дитя, погладила сынка-балбеса по головке.
– Другие в его годы, – Тороголчжин от досады сплюнул, – своих детей имеют. Ладно, за это время еще подрастет, ума чуток наберется…
Хан вздохнул. Небесные Боги! На кого он род свой оставит? Что от старшего сына нет толку, что младший совсем уж бестолков. За что Боги его наказали, наградив потомством, ни к чему негодным…
Как и было в тот день договорено, ровно через два года у подножия горы Бурхан-Халдун состоялась свадьба Добуна, младшего сына вождя племени, приютившего род хорилас у себя, с юной дочерью охотника Хорилартая и Суары, подросшей и расцветшей Алан-Гоа.
За столь небольшой для мировой истории промежуток времени сын Тороголчжина и Борохчин-Гоа, как на то и надеялся его отец, сильно вытянулся в рост, большую часть времени проводя в обществе своего будущего тестя, перенимая от Хорилартая навыки и умения.
Вскоре и из него получился неплохой охотник, и он стал гордо именоваться Добун-Мергеном. Совсем по-другому стал Добун смотреть на свою невесту, сумел по достоинству оценить ее красоту.
Свадебный туй отшумел, и молодые остались одни. Юная жена, кокетливо прикрывая свое лицо тончайшим шелковым покрывалом, отворачивалась от настойчивых взглядов мужа, вознамерившегося по приобретенному им законному праву досконально и безотлагательно со всей тщательностью рассмотреть то, что стало его собственностью.
– Прожжешь на мне дыру! – фыркнула Алан-Гоа, скрывая смущение.
– Помнишь, – перед глазами Добуна всплыла не самая удачная в его жизни попытка поговорить со своей будущей женой, – ты обещала мне и обманула. За тобой должок.
– Ха! –
