стране. Каким-то образом о деятельности «Столицы» узнавали зашевелившиеся предприниматели, и вряд ли найдется хоть одна область России, представители которой не побывали в моем кабинете. Со многими завязывались деловые отношения.
А скольких новых организаций «Столица» стала соучредителем! Ассоциация книгоиздателей (АСКИ), Союз арендаторов и предпринимателей, «Россия» – по связям с зарубежными соотечественниками, «Русская соборность» и т. д. и т. п. Написал я это, и пришла мне в голову ироническая мысль: вспомнить и перечислить все свои титулы-должности, или как там их еще можно назвать, даже не знаю – в общем, то, что обычно пишут на визитках, по состоянию на первое января 1991 года. Начал вспоминать и офигел! Записываю не по важности, а по тому, как вспоминалось: директор издательства «Столица», член Союза писателей СССР, член Правления Союза писателей РСФСР, секретарь Правления Союза писателей РСФСР, главный редактор журнала «Русский архив», член редколлегии журналов «Московский вестник» и «Нива», президент акционерного общества «Голос», член правления акционерного общества «Толика», член Правления ассоциации «Россия», член Правления Международного фонда «Русская соборность». Член, член, член…
Пишу эти строки спустя год, а кажется, давно это было! И каким интересным, насыщенным было то время. Ни дня покоя, ни часа отдыха! Удивительный год! А сколько сделано! Вспоминаю сейчас и удивляюсь: неужто все это уложилось в один год?
Да, за один год удалось организовать, поставить на ноги новое издательство. Создать на пустом месте и так, что о нем заговорили. Что же было сделано? Мы получили ордер на большое помещение на улице Горького неподалеку от Кремля, рядом с Центральным телеграфом, начали строить свою типографию, купили дом в Кисловодске, почти получили землю в Нарофоминском районе (облисполком подписал все бумаги), три склада ломились от бумаги, купили и привезли ангар под склад, о журналах, малых предприятиях и газете я написал.
Да, начало было энергичным, мощным, красивым, а кончилось все крахом! Крахом еще более стремительным, чем рождение издательства. Я не почувствовал, не увидел начало разложения, исток будущего краха. Не заметил лишь потому, как понимаю теперь, что по отношению к людям я романтик.
Да, я знал из книг, из газет, что есть негодяи, есть преступники, есть злодеи, есть доносчики, но я никогда не верил, что мои знакомые, друзья, окружающие меня люди могут быть завистниками, подлецами, доносчиками, я не верил, что мои знакомые могут сделать мне подлость, ведь я всем желаю добра, стараюсь делать все, что в моих силах, чтоб всем вокруг меня было хорошо. Разве найдется хоть один человек на земле, который может сказать, что я сознательно сделал ему какую-нибудь пакость?
Я мог кого-то нечаянно обидеть словом, шуткой, но из-за этого врагами не становятся. Мне всегда казалось и кажется до сих пор, что я лишен чувства зависти. Нет, вру, я
