style="font-size:15px;"> Люди ближнего едят.
А дальше с присвистом, с посвистом лихим, разухабистым: видно, не один был певун.
Ах, какая благодать
Кости ближнего глодать!
И подхватили дружно, ахнули, рванули на всю деревню задорные голоса:
Э-э-эх, рыбина-соломина,
Это все хреновина! Эх-ха-ха!
Елки-моталки
Получай по палке!
Е г о р (недоуменно): Что за ар¬харовцы?
И г н а т А л е к с е е в и ч: Троцкий идет… Не дай Бог, остановятся… Хучь бы в другую деревню…
М а р и я П е т р о в н а (крестясь): Господи, царица небесная! Николай Угодник, пронеси и помилуй!
Е г о р: Почему Троцкий?
И г н а т А л е к с е е в и ч: Продовольственный отряд имени Троцкого… Маркелинская песня, черт бы его побрал. Не надо и беса, коли Маркелин здеся. Прости меня Господи! (перекрестился размашисто).
Н и к о л а й: Его комиссар Максим пострашнее самого Маркелина будет. Змий!
Е г о р (у отца): А ты всё в сельсовете?
М а р и я П е т р о в н а: Я ему кажный день твержу: выйди, выйди из сельсовета, неча тебе там делать…
И г н а т А л е к с е е в и ч: Выйдешь, хуже будет. Врагом сочтут…
М а р и я П е т р о в н а: А так они тебя другом считают? Знают теперь, знают, кто «Мирской приговор» писал. Ты б его хучь спрятал подальше! К бабе Грушке отнеси, к ней не пойдут. А к нам припруться, разыщут… и разговор короткий, по этапу или пулю… Они на руку скоры, спорить не будут.
Е г о р: Что за «Мирской приговор»?
И г н а т А л е к с е е в и ч (неохотно и хмуро): Собрались мужики, написали жалобу. На сходе принять хотят – и в Москву… Жить невмоготу стало, подчистили весь хлеб до зернышка, того и гляди до крапивы не дотянешь, с голоду пухнуть зачнешь.
Стук в окно, к р и к: Игнат Лексеич, в сельсовет требуют!
И г н а т А л е к с е е в и ч: Не пронесло! (хмуро крякнул и поднялся).
Семья тоже стала вылезать из-за стола.
Мать, убирая со стола чашки-ложки тревожно поглядывала на мужа.
И г н а т А л е к с е е в и ч: Не гляди, вернусь.
М а р и я П е т р о в н а: Откажися от Совета, некогда, скажи, хвораешь. Сил нету…
И г н а т А л е к с е е в и ч: Хватит. (Он притопнул ногой, забивая глубже валенок в галошу. Нахлобучил шапку и направился к двери, но у порога обернулся, глянул на Егора, на Николая): Ежли на сход звать будут, неча ходить. Я – там! Ты, Николай, вершой займись, сходи в ветла, прутьев нарежь! (уходит).
Е г о р (матери): Напоить скотину? Ай рано?
М а р и я П е т р о в н а: Ступай.
В а н я т к а: Егорша, можно я еще шашку посмотрю?
М а р и я П е т р о в н а: Неча! Игрушку нашел! Нама¬шешься еще, никуда не денисси!
Е г о р: Мам, а Чернавка ожеребилась?
М а р и я П е т р о в н а: Месяц назад жеребчика принесла.
Е
