что укрылась за лесом. Маленький Жак увидел запущенный двор, по которому сновали грязные худые куры, и высокую рослую женщину в неопрятном чепце и грязном фартуке, стоявшую на крыльце.
– Ну, Жак, мальчик мой, – проворковала повитуха, – вот мы и добрались. Славная поездка, не правда ли? Теперь ты и несчастная сиротка заживете припеваючи.
– Глазам не верю, госпожа Лартиг пожаловала. – Хриплым голосом произнесла женщина.
– Доброго дня, Жюли. – Сладко улыбнулась Нинон. – К кому же ехать с несчастными сиротами, как не к вам? Ведь всем известно, что добрее и заботливей вас не сыщешь во всей округе.
– Конечно, Жюли Трюшон готова принять любого сироту и опекать, как родное дитя.
Жак удивленно уставился на хозяйку, чей грубый голос и злое лицо вовсе не вязались с ласковыми словами. Но выбирать бедняжке не приходилось, он понуро поплелся в дом, следуя за толстушкой Нинон, что, отдуваясь, тащила корзину с малюткой. Гостья и хозяйка уселись за грязным столом в неприбранной комнате и налили себе по стаканчику вина. А чтобы малыш Жак не скучал, ему велели натаскать воды и подмести двор. Разве это не веселое занятие? К чему предаваться тоске, лучше покачивать люльку, в которую уложили девочку.
При этом ни хозяйке, ни гостье даже в голову не пришло дать мальчику хотя бы кусок хлеба или кружку молока.
– Ну, Нинон, тебя, видно, Господь послал, – пробасила мамаша Трюшон. – Веришь ли, я уже больше месяца осталась одна – одинешенька. Впору идти просить подаяние.
– Да ладно вам прибедняться, дорогуша, – хихикнула повитуха, как только дверь за мальчиком закрылась. – Куда же подевался ваш выводок?
– Как куда? Троих пристроила, двоих несчастных прибрал Господь. Не моя вина, что дети помирают. Видно, их час пробил.
– Верно, мало ли что случается. – Ехидно протянула Нинон. – И что, полиция не совала свой нос?
– С чего это? – возмущенно воскликнула хозяйка. – Если дитя подавилось и померло, или захворало – на то воля Божья.
– И то правда, давайте – ка лучше о живых, неплохо бы обговорить цену.
– Хм, мальчишка довольно мал, работник из него никудышный – пятнадцать экю и дело с концом. А за девчонку хватит и десяти.
– Ну и пройдоха вы, госпожа Жюли! Да я привезла вам целое состояние!
– Ха, как же! Мне придется кормить два рта, пока хотя бы верну свое.
– Как бы не так! А то я не знаю, что вернете с лихвой, вдесятеро раз больше. Девчонка хромая от рождения, и пожалуй, стоит дороже здорового младенца, а мальчик – настоящий красавец, мне известно, какую цену дали бы за него знатные господа.
– Ну и пройдоха ты, Лартиг! Почем тебе знать? Если девочка помрет, я вообще останусь на бобах, да и парень вполне может подурнеть.
И вскоре начался ожесточенный торг, словно сцепились две торговки на рыночной площади.
