style="font-size:15px;"> Мне снилась мамина первая улыбка, точнее то, как я себе ее представлял, то насколько я тогда, в первые секунды моей жизни, смог ее разглядеть и домыслить. У нее была самая добрая и любящая улыбка в мире. А еще мне снилось, что мы вместе с мамой летаем: большое светло-голубое пятно и маленькое лазурное рядом. Когда я вырасту, я хочу стать таким же большим пятном, как папа, только лазурным. Кстати, папа у меня – самое лучшее и сильное синее пятно из всех размытых пятен, которые я видел. Сильнее и синее всех остальных!
Мне нравиться быть новорожденным: я только подаю голос, и сразу ко мне подходит мама. Она моментально понимает, чего я хочу, и удовлетворяет мою потребность. А папа меняет мне подгузники. Его руки сильнее и шершавее маминых, но папа научился ими управляться – его прикосновения мягкие и осторожные. Он делает так, чтоб мне было комфортно. После общения с ним я остаюсь всегда в сухом подгузнике и свежей одежке. Мой сон никто не тревожит, даже не смотря на наставления белого пятна. Родители стараются говорить шепотом, когда я сплю. Но я знаю, что они рядом – я чувствую их дыхание, когда они наклоняются ко мне, проверить, все ли в порядке. Я, наверное, самый счастливый малыш в мире.
Мне так мало нужно и все это у меня есть! Меня кормят, содержат в тепле и сухости, и дают поспать.
Мое первое прошлое
Я немного повзрослел – мне уже три дня! Я в совершенстве знаю вкус маминого молозива, узнаю окружающие меня звуки, различаю голоса. Вот! Сейчас папа разговаривает с белым пятном. Послушаю, о чем они говорят.
– Завтра мы можем вас выписать, – сказал чужой голос.
– Отлично, – ответил папа. Хлопнула дверь.
– Слава Богу, – сказала мама, – я так хочу домой!
Домой!? Ах да! У нас же есть дом! Я совсем про это забыл, я так был занят жизнью, что совсем забыл о том, что мы все находимся в больнице. Завтра мы поедем домой. Интересно, какой мой дом? Все, что я о нем помню, это что там время от времени играет музыка, мама разговаривает с кем-то, но я не слышу собеседника, а еще меня колышет из стороны в сторону, когда мама танцует. Она кружится по комнате, под музыку, и каждое движение попадает в такт. Ей радостно, я это чувствую на вкус – воды вокруг меня становятся слаще.
Стоп! Но больше нет вод! Они были! БЫЛИ. Какое странное слово. Я только сейчас осознал, что существует прошлое. Значит, в моем доме время от времени играла музыка, мама разговаривала с кем-то, а меня колыхало из стороны в сторону и воды становились слаще. Как грустно осознавать, что последнего я уже никогда не почувствую вновь. Это прошло. Навсегда.
А что еще прошло? Чего еще я больше не смогу пережить и прочувствовать?
Я никогда больше не смогу оказаться в своем прежнем домике маминой утробы. Я больше не услышу стук ее сердца так отчетливо и близко. Я больше не смогу ощутить чудо рождения.
Но если есть на что
