попытался найти ответ на интересующий меня вопрос, обратившись к Богу.
Я говорил, что в свое время позаботился о том, чтобы во время Второй мировой войны не подвергать себя чрезмерному риску. Однако я не рассказал о том, что война дала мне возможность выяснить кое-что о пределах моих познаний о мире. Например, от одного инженера с Ямайки, носившего странное прозвище Пятничный Парнишка, я услышал о призраках, которые не дают людям покоя, если к ним не относятся с должным почтением. Один офицер американской армии по имени Уолтер С. Броди посвятил меня в тайны баптизма, анабаптизма, мормонства и лютеранства и подытожил свои рассказы простым выводом: «Моя мать в свое время попробовала и то, и другое, и третье, и четвертое и в итоге поняла, что лучше всего общаться с Богом напрямую, без посредников».
Суданец, который служил в одном из тыловых подразделений отступающей танковой армии Роммеля и впоследствии не то дезертировал, не то попал в плен, снабдил меня еще одной дозой мудрости. Он научил меня без запинки произносить фразу «Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк его» – сначала по-английски, потом на ломаном арабском, а затем на ачоли, который он с гордостью объявил самым лучшим из всех языков, существующих на свете. Из этого следовало, что он сам, будучи мусульманином и представителем народности ачоли, едва ли не лучший человек на земле. Я несколько раз произнес требуемые слова на его языке, и когда мне удалось наконец добиться более или менее правильной интонации, он удовлетворенно хлопнул меня по спине и сказал: «Ну вот, теперь ты, может быть, и не сгоришь в геенне огненной».
Я думаю, именно знакомство с этим человеком в большей степени, чем мои беседы с другими людьми, поспособствовало тому, что мною на какое-то время овладела страсть к путешествиям. Он рассказывал фантастические истории о сказочных землях, лежащих за Средиземным морем, о погребенных в песках тайнах и их разгадках. Когда война закончилась, я сел на первый же попавшийся корабль и отправился в Северную Африку, откуда многие англичане, наоборот, стремились уехать. Там, нередко злоупотребляя алкоголем, я, будучи молодым, не слишком образованным человеком, наделал много разных глупостей и пережил немало приключений. В Египте я вдруг проникся верой в Аллаха и свято придерживался ее, пока трое моих единоверцев-мусульман не поймали меня в глухом переулке в Каире и не избили до полусмерти. Плюя мне в лицо, они тупыми ножами отрезали мне бороду и побрили голову, изорвали на мне белую кандуру, которую я приобрел как новообращенный мусульманин. При этом они то и дело шипели мне в ухо, что я еврейский шпион, попутно называли меня империалистом, коммунистом, фашистом, сионистом и вдобавок ко всему чужаком. После этого я провел в больнице четыре дня, а затем, когда меня выписали, отправился к мулле за утешением. Он вежливо угостил меня чаем и сказал, что мне лучше уехать. Я сделал это на следующий же день.
В недавно созданном государстве Израиль я какое-то время пытался увлечься иудаизмом,
