не хотела мириться с отъездом отца, и ее лицо исказило негодование.
– Мы не всегда делаем то, что нам нравится, – ответила миссис Питт.
Она старалась говорить спокойно, сознавая, что дети воспринимают не только ее слова, но и эмоции. Необходимо было сделать все возможное, чтобы скрыть от них свое горе.
– Нужно делать то, что является правильным, – добавила Шарлотта.
– Но почему он должен делать это? – не унималась ее дочь. – Почему не кто-то другой? Я не хочу, чтобы он уезжал!
Мать нежно прикоснулась к ней.
– Я тоже не хочу. Но если мы будем нервничать, папе будет только тяжелее от этого. Я сказала ему, что мы будем заботиться друг о друге и скучать по нему и что у нас все будет хорошо до самого его возвращения.
Джемайма некоторое время размышляла, стоит принять такое объяснение или нет.
– Он разыскивает плохих людей? – спросил Дэниел, впервые вступив в разговор.
– Да, – поспешила ответить Шарлотта. – Их нужно задержать, а у него это получается лучше всех.
– Почему?
– Потому что он очень умный. Другие пытались сделать это, но у них ничего не получилось, и поэтому они вызвали папу.
– Понятно. Тогда у нас все будет хорошо, – уверенно заявил мальчик и ненадолго задумался. – А это опасно?
– Он не будет драться с ними, – сказала его мать с большей уверенностью в голосе, чем чувствовала в действительности. – Только выяснит, кто они такие.
– Он не будет задерживать их? – спросил Дэниел, насупив брови.
– Он будет действовать не один, – пояснила миссис Питт. – Расскажет про них другим полицейским, и они вместе задержат их.
– Ты точно знаешь?
Мальчик видел, что его мама встревожена, хотя и не мог понять почему.
Шарлотта выдавила из себя улыбку.
– Конечно.
Ребенок удовлетворенно кивнул.
– Но я буду скучать по нему.
– Я тоже, – сказала женщина, усилием воли сохраняя на лице улыбку.
Питт приехал на поезде в северную часть Спиталфилдса, где находилось здание, адрес которого дал ему Корнуоллис. Это был небольшой дом, располагавшийся позади мастерской. Виктор Наррэуэй ждал его. Это был худощавый мужчина с копной темных волос, подернутых сединой, а печать интеллекта, лежавшая на его лице, была настолько очевидной, что это внушало опасение. Он не мог оставаться незаметным, поскольку тут же привлекал к себе внимание, едва на нем останавливался глаз.
Наррэуэй с интересом посмотрел на своего нового сотрудника.
– Присаживайтесь, – сказал он, указывая на простой деревянный стул, стоявший перед его столом.
Меблировка кабинета была весьма скудной: шкаф с запертыми выдвижными ящиками, маленький стол и два стула. Вероятно, прежде здесь размещалась буфетная.
Томас
