искорки в глазах Ахсаб… сокрушительное, словно лавина с вершины Ала-Вана, превосходство в ее словах…
Мильям ничего не ответила. Молча, сжав зубы и тоже сузив глаза так, что весь мир превратился в одну расплывчатую щель, кинулась вперед и вцепилась обеими руками в тонкие, как голые осенние лозы, скользкие от масла косички.
…Разошлись, тяжело сопя и осипшими голосами выкрикивая друг другу оскорбления, уже бесполезные, обкатанные, будто камешки со дна ручья Азру. Жидкие волосы Ахсаб черными перьями торчали во все стороны, под глазом наплывал синяк, платье было разодрано от ворота и почти до пупа, а накидка втоптана в пыль. Мильям удовлетворенно перевела дыхание. Правда, ее косы и одежда тоже пострадали, а щека, судя по всему, расцарапана до крови. Но это ничего, заживет… жалко только накидки, ветхая ткань которой трепетала на ветру лентами-лепестками…
И тут раздался смех. Издевательский, звонкий, двойной.
Смеялись Нузмет и Асалан. Смеялись самозабвенно, раскачиваясь и держась за животы, и каждый казался отражением другого в гладкой воде высокогорного озера Гюль-Баз. На мгновение умолкли, потом переглянулись и расхохотались с новой силой. Действительно, что может быть смешнее, чем подравшиеся неизвестно из-за чего старшие девчонки?
Тыльной стороной ладони Мильям вытерла саднящую щеку, посмотрела. Правда, в кровь. Отыскала взглядом глаза Асхаб и с восторгом заметила в них тень испуга. Самое время налететь снова, безжалостно, как скальный сапсан нападает на бурую крысу…
Но близнецы явно пришли не просто так. Во всяком случае, уходить они, похоже, не собирались.
– Чего вам? – зло бросила Мильям.
– Мать зовет тебя, – не без насмешки сообщил Асалан.
– Сурген уходит на посвящение оружием, – добавил Нузмет.
– Сурген? – удивленно переспросила она.
Высоченный Сурген – его всегда можно попросить достать мяч, застрявший в ветвях яблони. К нему так здорово забраться на плечи, когда в селение приходят актеры и толпа окружает их плотным кольцом. Веселый и добрый, не то что Хас… Но Сурген еще не вошел в возраст! Мать всегда напоминает об этом подружкам Адигюль, так и норовящим повиснуть на его широкой груди…
– Ну да. Чтоб отцу два раза не ездить, – по-взрослому пояснил Асалан.
Мильям кивнула. Да, конечно… Мужчина возвращается домой с войны в трех случаях: чтобы зачать сына, чтобы дать сыну имя и чтобы взять сына с собой. Путь от границы неблизок и труден, и обычно какие-нибудь две вещи мужчины совмещают… А Сурген и без того вырос и возмужал гораздо раньше срока.
Подтянула шаровары, оправила платье: придется подлатать на плече, а вот что делать с накидкой?… впрочем, неважно. Вряд ли кто-то заметит ее – не только накидку, но и саму Мильям, – на многолюдном празднестве, где соберутся гости со всех окрестных селений. Всего лишь вторую дочь Азмет-вана, уводящего на посвящение оружием своего четвертого сына.
Ахсаб уже сообразила, что продолжения драки не будет. Подняла с земли и вытряхнула
