устраивать, договариваться, разруливать, как она привыкла всю жизнь. Рано собираться на работу – офис открывался с десяти, и хорошим тоном считалось опоздать на полчасика. И Димка, разумеется, еще спал. Хотя кому-кому, а Димке ей звонить не хотелось совершенно. Теперь, когда больше не было «мужа», предмета их вечных неиссякаемых хохм, живого анекдота, плавно и щекотно граничащего с настоящей неясной угрозой, которая и побуждала к осторожности, и подзаводила… Еще неизвестно, захочет ли он ее теперь – такую. Не чужую жену, мать двоих детей, недоступную, запретную, добытую с боя, а вполне свободную современную женщину, никому не обязанную и не нужную. Такую, как все.
И, кстати, если уж совсем откровенно, а скрываться ей теперь было не перед кем и не от кого, в постели Димке о-го-го как далеко до Рыжего.
Валяться дальше становилось невыносимо, Ирина поднялась, опрокинув краем одеяла чашку с кофейной гущей, убирать не стала, прошла в спальню. Рыжий застелил кровать безупречно, он делал безупречно абсолютно все, вон, даже супругу сумел подобрать практически идеально заточенную под него, хватило на целых восемь лет. Интересно, найдет ли он себе кого-нибудь еще. А может быть, уже и нашел давно, ей никогда и в голову не приходило отслеживать Рыжего, ставить программные примочки на его почту и мобильный, чем развлекались все подружки в своих недолгих головокружительных браках. Рыжий был – ее. Она привыкла, расслабилась, вжилась в роль, которую давно уже почти никто не играет. Муж, дети, семья. Да если как следует вспомнить, им не столько оглядывались, сколько посмеивались вслед.
А она совершенно разучилась быть одна. Так, чтобы никому не звонить, ничего не решать, никого не ждать. Жить в свободном обществе – значит быть свободной от него, утверждали с апломбом все дамские таблоиды. Надо будет попробовать. Наверняка ничего слишком сложного, ведь, если разобраться, все так живут.
На тумбочке возле кровати чего-то зримо не хватало: правильно, домашнего ноутбука Рыжего, за которым он всегда зависал перед сном. Ирина порывисто прошла в ванную, заранее зная, что они окажутся пустыми, те полки, где раньше стояла мужская косметика и средства для бритья – дорогие, стильные флаконы, таких мужчины никогда не покупают себе сами, это она закрывала ими каждый его праздник. Что дарить Рыжему еще, Ирина в упор не могла придумать все восемь лет. Все-таки в этом есть что-то неимоверно странное – когда настолько разные люди живут так много времени вместе.
Да, он забрал все, можно даже не проверять шкафы, не со скрупулезностью Рыжего что-нибудь забыть. Во сколько же это ему пришлось встать, чтобы собраться? Или после того разговора он и вовсе не уснул? – а она…
А она свернулась калачиком, поджала ноги на слишком короткой детской кроватки – и отключилась, без слезы, без вздоха. И правильно. Лишнее доказательство собственной самодостаточности, лишний повод себя уважать.
Отвернула кран, напуская ванну: уход за собой – несомненное преимущество
