эсеровская организация охватывала пять уездов Тамбовской губернии, в Борисоглебске в ту пору состоялся съезд этих уездных групп. Тамбовщина со времени первой русской революции была одной из баз эсеровского влияния. С нею связаны имена руководителей партии В. Чернова, С. Слетова, М. Спиридоновой. Пустив глубокие корни в тамбовской деревне, эсеры еще в самом начале века создавали здесь «крестьянские братства», развертывали «приговорное движение» за землю, имели сеть организаций. На выборах во Всероссийское Учредительное собрание в ноябре 1917 года эсеры одержали в губернии полную победу, собрав 71,2% всех голосов (в деревне еще выше) и получив 13 депутатских мандатов из 16. Не приходится удивляться популярности эсеровских лозунгов в повстанческом движении хотя бы и потому, что они были политическим оформлением чисто крестьянских требований и не содержали ничего для крестьян неприемлемого.
После изгнания в 1918 году из Советов эсеров, а затем и левых эсеров самая влиятельная в Тамбовской губернии политическая сила практически утратила главный рычаг своей деятельности. Какое-то время они сохраняли иллюзии относительно возможности легальной работы в массах, в основном через кооперацию и профсоюзы. Но надежды эти не оправдались. В отчете губкома ПСР в 1920 году отмечалось: «С.-р. преследуется сугубо».87
Загнанные в подполье, эсеры поневоле стали перед необходимостью возродить и активизировать нелегальную деятельность. Начали воссоздаваться «крестьянские братства» – к концу лета 1920 года только в трех уездах Тамбовской губернии их было около десятка. Тогда же развернулась работа по созданию Союза трудового крестьянства как хорошо памятной в деревне форме политической организации. Эта инициатива была подхвачена крестьянами, отделения Союза трудового крестьянства возникали во многих волостях Тамбовского, Кирсановского, Борисоглебского и Усманского уездов.
Тем не менее, ЦК партии социалистов—революционеров не выдвигал тогда задачу организации вооруженного восстания против коммунистов и не переоценивал умножавшихся фактов крестьянских бунтов. Напротив, полагая, что изолированные, разрозненные выступления приведут лишь к усилению «красного террора», лидеры эсеров планировали широкую политическую акцию подчеркнуто мирного характера. 13 июля 1920 года ЦК партии социалистов—революционеров принял план организации «приговорного движения» в деревне: по примеру 1905 года крестьяне в своих коллективных «приговорах» должны были предъявить свои требования властям. Поэтому начавшееся через месяц массовое восстание под руководством А. С. Антонова явилось, с точки зрения партийного центра партии социалистов—революционеров, дезорганизаторским выступлением. Видный тамбовский эсер Ю. Н. Подбельский (брат советского наркома В. Н. Подбельского) охарактеризовал его как «голую партизанщину, без лозунгов, без идей, без программ».
Восстание крестьян оказалось неожиданным для губернского комитета партии правых
РГАСПИ. Ф. 274. Оп. 1. Д. 25. Л. 52—58.
