в знак благодарности. Трудился с отцом на мельнице и иногда захаживал к нам в лес.
Едва я успел открыть дверь, как запыхавшийся мальчуган начал тараторить.
– Мистер Алан…,они зовут вас… сказали, что бы вы как можно скорее шли в Шервудский лес, в нору …поторопитесь, – задыхаясь от бега, выдал Мач и двинул в сторону мельницы, да так что только пятки сверкали, не давая мне узнать всё поподробнее.
Нора, про которую так распинался Мач, была нечто вроде убежища для нашей ватаги и, представляла из себя, размером с небольшой сарай, пещеру, располагающаяся в низине, всем своим видом напоминая землянку. Она обильно поросла папоротником, да так что не каждый мог сразу обнаружить её. Эта нара была незаменима зимой, когда холод уже вовсю обжигал кончика пальцев на ногах и руках. Летом же мы туда приходили реже, когда нужно было где-то собраться или на время схорониться.
Судя по тому, как мне отрапортовал Мач, дело серьёзное и поэтому я незамедлительно кинулся в сторону Шервудского леса. Найти наше пристанище не так тяжело, если знать куда идти. Достаточно выйти на Великий северный тракт, главная транспортная артерия Северной Англии, и пройти по нему неполных двести футов. Как только дорога начнёт немного уходить влево, свернуть направо и углубиться в лес, пройдя примерно столько же. На вершине этой землянки росла небольшая липа, по ней мы все и ориентировались.
Подходя к норе, я уже слышал, как кто-то дискутировал. Зайдя внутрь, обнаружил лежащую на чьём-то плаще молодую особу, в весьма потрёпанном состоянии, но живой, о чём свидетельствовала её вздымающаяся грудь при вздохе. Вокруг неё, подковой, расселась наша ватага.
– И так, два разбойника спасли девушку от других разбойников. Осталось понять зачем! – негодовал Джон.
Джон Литтл был самым здоровым в нашей компании. Широкоплечий детина с рыжими волосами и бакенбардами, переходящими в щетину. Нос его напоминал картофель, который стал таким из-за многочисленных кулачных боёв, в которых он был чертовски хорош. Частенько мы называли его Маленький Джон, на что он, впрочем, не обижался.
У изголовья импровизированного ложа сидел и внимательно слушал, вытаращив свои свиные глазки, монах Тук. Бывший Священник церкви Святой Марии, что стоит в центре Ноттингема. Все знали этого добродушного мужичка, который добрым словом мог поддержать любого, как малолетнего юнца, так и седобородого старца. Те же немногие, кто знал его очень хорошо, замечали, что его что-то гнетёт. Никто точно не знает, за что его оттуда выперли, но ходила молва, что он как-то застал священника за содомским грехом с юной дочерью местного батрака и, не стерпев забил священника насмерть, впоследствии чего убежал в лес, надеясь скрыться от мстителей. Сам же монах нам позже говорил, что убежал потому, что не смог больше выносить всего того, что твориться в церкви. Того, что они скрывали от всех, правда не совсем
