or>Венеция, Италия, 1416 г.Последние блики уходящего летнего дня тихо таяли у горизонта. Солнце низко стояло над морем, и белоснежные чайки с громкими криками кружили над хрустальной водой. Подрумяненные алыми отблесками заката, плыли в голубой вышине кучерявые барашки облаков. Повинуясь капризной прихоти легкого, порывами налетавшего с моря ветерка, чуть волновалась безбрежная водяная гладь тихого пролива. По изумрудной зелени прибрежной полосы ступали гордые тонконогие кони, завезенные в этот край с другого конца света.
Пышная и пестрая кавалькада охотников возвращалась в Венецию. От великолепия красок, переливающихся в последних лучах солнца, от обилия золота и драгоценностей, украшавших благородных сеньоров и дам, тихое сияние стояло в прозрачном воздухе. Среди безупречно одетых дам и кавалеров слышались острые шутки, смех, а один из итальянских вельмож, гордо гарцующий на превосходном арабском жеребце, даже франтовато взял невысокий естественный барьер в виде упавшего у края дороги дерева, вызвав тем единодушные похвалы дам.
– Ах, какая прелесть! – с отвращением сказал седой, благообразного вида вельможа, отлично державшийся в дорогом седле, шитом бисерными галунами. – Вы только посмотрите на молодого Контарини! Он только что похоронил своего деда и уже сам торопится на тот свет!
Молодая женщина, ехавшая бок о бок со стариком, устало улыбнулась. Смесь досады и легкой грусти сквозила на ее тонком выразительном лице. Пепельно-русые локоны волос, забранных в высокую прическу, красиво контрастировали с серебристым шитьем амазонки, по цвету напоминавшим оттенок ее больших дымчато-серых глаз.
– Посмотрите, Диана, – меж тем не унимался ее спутник, граф де Риолли, снова указывая ей на того самого женского баловня, что взял барьер. – Держу пари, все его трюки делаются ради ваших прекрасных глаз, графиня.
– Ах, оставьте, Антоний! – молодая женщина с видимым неудовольствием задержала свой взор на длинных темных кудрях графа Энрике Контарини.
Поймав его, итальянец тут же вежливо приподнял шляпу. Графиня Диана Даванцатти с досадой отметила это и, нарочито оборотившись к нему спиной, взглянула на дорогу. Взгляд ее серых холодных глаз бегло пробежал по лицам кавалеров, отыскивая кого-то, пока не остановился на фигуре красивого молодого всадника, любезно разговаривающего с пожилой матроной, чуть отставшей от остальных. Она больше не обращала внимания на графа Контарини и потому не могла заметить как, проследив за направлением ее взгляда, граф пожал плечами и закатил глаза.
Увидев, что графиня приготовилась подстегнуть коня, намереваясь подъехать к привлекшему ее внимание кавалеру, старый граф де Риолли нахмурился.
– Диана, – спустя секунду счел нужным сказать он. – Я не думаю, что вам стоит лишний раз афишировать ваши отношения с молодым герцогом Монлери! Вы обещали мне, что у вас с ним все кончено.
– Господи, Антонио, даже вы начинаете говорить мне гадости! Не надо, поверьте, эта связь никогда не существовала, за исключением в воображении наших дам. Герцог слишком увлечен фантазиями, чтобы обращать внимание на женщин из плоти и крови!
– Мне так не показалось, – скептически пробормотал граф де Риолли.
Молодая женщина промолчала, но, тем не менее, оставила намерение увидеться с молодым герцогом немедленно, ограничившись лишь пристальным взглядом в его сторону.
Герцог Монлери, имя которого не сходило с уст не только графини Даванцатти, но и всей Венеции, был высокий стройный молодой человек великолепного сложения, темноволосый, темноглазый, одетый в черный бархатный камзол, отделанный серебром. Белоснежная пена кружев ворота сорочки, выпущенная поверх камзола, подчеркивала красоту его обветренного смуглого от южного солнца лица с четкими, почти античными чертами. Вся Венеция знала, что несколько лет тому назад он сражался в рядах крестоносцев с языческой Литвой, был тяжело ранен в бою под Грюнвальдом, потерял память и, если бы не преданность его слуг и чудом сохранившийся семейный архив, то его тетка, скорбная, как мадонна, герцогиня де Монсада никогда бы больше не увидела своего дорогого племянника.
Графиня Диана упорно продолжала смотреть на герцога, пока он, сумев по достоинству оценить ее настойчивость, не распрощался со своей дамой и не направился к графу де Риолли и, следовательно, к нетерпеливо поджидавшей его графине.
– Чем обязан вашему суровому взору, Диана? – насмешливо спросил молодой герцог после того, как обменялся приветствиями с обоими из них.
– Мне кажется, вас ждет серьезная головомойка, – со своей неподражаемой старческой ехидцей сказал граф де Риолли. – Диана сегодня встала не с той ноги! Я, пожалуй, вас оставлю на время.… Если ты совсем разойдешься, милая, то, пожалуйста, прошу тебя, не бросай его труп в кусты.
Тихонько подсмеиваясь, граф де Риолли осторожно, чтобы не слететь
