style="font-size:15px;"> – Хочу тебя ещё. Мне надо тебя запомнить, навсегда…
Я не закрывала глаза и не отводила взгляд. И он тоже. Мы оба хотели запомнить друг друга навсегда.
Как смогли остановиться, было и в самом деле непонятно. А когда всё-таки друг от друга оторвались и кое-как привели себя в порядок, Шокер бросился на кухню.
– Как тебе кофе сделать? – закричал он оттуда. – Сливки, сахар?.. Коньяк?..
– Да как сделаешь, – ответила я. – Не больно-то там усердствуй.
Подхватив плед и набросив его на плечи, я вышла наружу и прошла по пустому причалу на самый край мостков, села там, спустив ноги, благо, до воды они не доставали.
Я услышала шаги Шокера по причалу и обернулась. Он нёс большую парящую чашку.
– А себе?
– Тут нам двоим хватит, – улыбнулся он, поставил чашку на доски, опустился позади меня, скрестив ноги по-турецки, и притянул меня к себе.
Я удобно устроилась, откинувшись ему на грудь. Шокер взял чашку и поднёс к моим губам:
– Давай-ка… осторожно, горячо!
Сахару он не пожалел, коньяка тоже.
– М-м-м… Как же вкусно! А ребят, наверное, так не балуешь…
– Ещё чего! – я не видела его лица, но уже в его голосе чувствовалась лукавая улыбка.
Он и сам отхлебнул из чашки, потом опять поднёс её мне и снова поставил сбоку.
Солнце садилось за шхеры у противоположного берега протоки. Почти горизонтальные лучи проходили сквозь редкие тонкие молодые стволы и касались воды.
– Дай ещё глоточек.
Он отпил сам и дал мне.
Становилось прохладнее, но горячий кофе и коньяк, попав внутрь, грели лучше печки.
– Андрюша, мне так хорошо, что я сейчас улечу куда-нибудь просто так, без всякого канала…
Он поставил чашку на доски, наклонился и, обхватив меня, прижался щекой к моей макушке.
– Не улетай! – прошептал он мне в ухо. – У меня больше нет крыльев. Не улетай без меня…
– Я возьму тебя с собой, Андрюша, я же проводник.
Я не видела его лица, но была почти уверена, что он грустно улыбается моим словам.
– Ещё есть вкусняшка?
Он подал мне кофе, потом отпил сам. Мы сидели так, пока не опустошили огромную чашку.
– Ты не пожалеешь? – подал он голос.
– О чём?
– Об этом.
– Какой же ты странный всё-таки, – вздохнула я и повернулась, чтобы взглянуть ему в лицо. – Да я десять лет вспоминала, как ты мне песенку пел, мне и то хватало. А теперь вон у меня сколько всего есть. И всё это со мной будет, никто не отберёт. Теперь вот буду вспоминать, какой ты классный, как мы вместе были, как ты меня вкуснющим кофе поил…
Его взгляд был таким странным. То ли виноватым, то ли отчаявшимся. Я никак не могла его истолковать.
– Почему ты так смотришь? Что случилось?
– Всё в порядке. Всё хорошо…
Он
