же настала семьсот двадцать первая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что везирь и царевич, поселившись в хане, внесли свои товары в амбары и посадили там своих слуг и жили в хане, пока не отдохнули. И потом везирь стал придумывать, как ухитриться в деле царевича, и сказал ему: «Мне кое-что пришло на ум, и я думаю, что в этом будет для тебя благо, если захочет Аллах великий». – «О везирь благого разумения, делай то, что пришло тебе на ум, да направит Аллах твоё мнение!» – ответил царевич. И везирь сказал: «Я хочу нанять для тебя лавку на рынке торговцев материей, и ты будешь в ней сидеть. Всякому – и знатному и простому – нужен рынок, и я думаю, что, когда ты сядешь и лавке и люди взглянут на тебя глазами, сердца склонятся к тебе, и ты станешь сильней для достижения желаемого. Ибо образ твой красив, и умы склоняются к тебе, и возвеселятся из-за тебя глаза». – «Делай то, что ты избирешь и хочешь», – сказал царевич, и везирь тотчас же поднялся и надел своё самое роскошное платье, и царевич тоже, и спрятал за пазуху кошель, где была тысяча динаров, и затем они вышли и пошли по городу. И люди смотрели на них и были ошеломлены красотой царевича и говорили: «Слава тому, кто сотворил этого юношу из ничтожной воды! Благословен Аллах, лучший из творцов».
И умножались разговоры о юноше, и люди говорили: «Это не человек, это не кто иной, как вышний ангел»[4]. А некоторые люди говорили: «Наверно отвлёкся Ридван, хранитель рая, от райских ворот, и вышел из них этот юноша». И люди следовали за ними на рынок материй, пока они не дошли и не остановились. И тогда подошёл к ним старец, внушавший почтение и полный достоинства, и приветствовал их, и когда они ответили на приветствие, он спросил: «О господа, есть ли у вас какая-нибудь нужда, которую мы будем иметь честь исполнить?» – «А кто ты будешь, о старец», – спросил везирь. И старец ответил: «Я надзиратель рынка». И тогда везирь сказал: «Знай, о старец, что этот юноша – мой сын, и я желаю взять для него лавку на этом рынке, чтобы он сидел там и учился продавать и покупать, и брать, и отдавать, и усвоил бы свойства купцов». И надзиратель отвечал: «Слушаю и повинуюсь!»
А потом в тот же час и минуту он принёс им ключи от одной из лавок и приказал посредникам её вымести, и те вымели лавку и почистили её, а везирь послал принести для лавки высокое кресло, набитое перьями страусов, на котором лежал маленький молитвенный коврик, обшитый «округ червонным золотом, и принёс также, подушку, и принёс столько товаров и материй из тех, которые прибыли с ним, что они наполнили лавку.
И когда настал следующий день, юноша пришёл и отпер лавку и сел на кресло и поставил перед собой двух невольников, одетых в лучшие одежды, а в глубине лавки он поставил двух рабов из прекраснейших абиссинцев.
А везирь наказал юноше скрывать свою тайну от людей, чтобы найти этим помощь для свершения своих дел, и затем он оставил его и отправился в амбары, наказав юноше, чтобы он осведомлял его обо всем, что будет происходить в лавке, день за днём.
И юноша сидел в лавке, подобный луне в её полноте, и люди прослышали о нем и об его красоте и заходили к нему без нужды, чтобы посмотреть на его красоту и прелесть и стройность
Слова из XII суры Корана, посвящённой рассказу об Иосифе Прекрасном.
