плиту,Служившую надгробьем, черный Ворон
Упал и, трепеща, ее забрызгал
Багряной кровью, и расстался с жизнью.
Лес содрогнулся. Грянул жуткий гром,
И вдруг мы видим – из пещеры ближней
Навстречу нам выходит Людоед,
Которому был посвящен тот Ворон.
О боже, что за зрелище! Он ростом
Был великан; глаза огнем сверкали;
Лицо – как ночь; разинутая пасть
Оскалилась кабаньими клыками
И капала тягучею слюной,
Зеленой и кровавой. Он сказал:
«Миллон, Миллон, тебя я проклинаю!» –
И страшным голосом проговорил
Заклятие. Я слышу, как сейчас:
«Когда ты не отыщешь на земле
Красавицу, которая была бы
Бела, как мрамор этого надгробья,
Ала, как эта воронова кровь,
Черна и волосами, и бровями,
Как перья Ворона, молю Плутона,
Чтоб ты погиб в терзаньях и в тоске».
Так он сказал и скрылся. И – о чудо! –
Мой брат, уставя взор на эту птицу,
На эту кровь, на этот мрамор, словно
Заворожен, в тревоге, в исступленье,
Уйти оттуда не хотел. Мы силой
Его вернули во дворец. С тех пор
Советы, просьбы, уговоры, хитрость –
Все было тщетно. Вздохи и рыданья,
Тоска без меры – брата моего,
Возлюбленного брата убивают.
Безумный, он шагает по дворцу
И повторяет: «Кто мне раздобудет
Красавицу, чьи волосы и брови
Черны, как эти вороновы перья.
Которая ала, как кровь его,
Бела, как этот мрамор, на котором
Рассталась с жизнью роковая птица?»
Армилла
(в сторону)
Поистине, необычайный случай!
Дженнаро
В печали я по разным городам
Разведчиков направил и посланцев,
Но женщину такую разыскать
Не удалось; красавиц было много,
Но белизною мраморной плиты,
И алым цветом вороновой крови,
И чернотою перьев этой птицы
Не обладала ни одна. Меж тем
Я видел, что любимый брат мой гибнет
В отчаянье, я снарядил корабль
И, бороздя безбрежные пучины
От Индии до Мавританских взморий,
Я сам отправился ее искать.
Я видел сотни городов, я видел
Несчетное число красивых женщин.
На Адриатике я созерцал
Прелестниц белокурых, лучезарных,
Изящных, бледнолицых, величавых;
Но черноту, и белизну, и алость
Гробницы той и Ворона того
Искал напрасно в продолженье года.
И вот, три дня тому назад, я прибыл
В Дамаск. На берегу мне повстречался
Ободранный и грязный старичок,
Который понял, что мне надо. Он
Мне рассказал про вас и научил,
Как хитростью похитить вас. Отец ваш, –
Он мне сказал, – исчез. Я вас увидел
В окно, узнал чудесные приметы,
Столь долгожданные, перерядился,
Уговорил
