он раскидал бы нас, как котов, слишком уж был мордаст. Я пишу, как было, благородства во мне не было ни на грош, приписывать себе высокие душевные порывы не намерен. Кто был там, тот поймет, а кто там не был, тот мне не судья.
Артиллерист указал мне рукой, и когда высокий электроник выпрямился между двумя приступами кашля, я с размаху саданул сапогом ему между ног. Он взвыл нечеловеческим голосом и согнулся, приседая, и в этот момент артиллерист со всего маха хрястнул сапогом прямо по его левой коленной чашечке. И когда тот забился в судорогах на полу, артиллерист, уловив момент выдоха, пару раз двинул ему ногой в живот.
От резких движений все мы наглотались хлора. Меня вырвало. Артиллерист захлебывался. Конвойный пластом лежал на полу. Нам не было абсолютно никакого дела до него.
Меня вновь вырвало, и я совершенно отчетливо понял, что пробыть в этом мире мне осталось совсем недолго. Мне ничего не хотелось, даже свежего воздуха. Стены камеры дрогнули и пошли вокруг меня. Издали приплыл лязг открываемого замка, но мне было решительно все равно.
Откачали меня, наверное, быстро. Мимо меня по коридору потащили конвойного, до сих пор не очухавшегося. И мне вдруг стало невыносимо жаль, что, очнувшись на нарах, он так и не поймет того, что с ним случилось в 26-й камере. Я тут же решил исправить ситуацию и добить его, пока не поздно. Рванулся всем телом, пытаясь вскочить с цементного пола, но из этого получилась лишь жалкая попытка шевельнуть головой.
– Ожил, – сказал кто-то прямо над моей головой, – пусть еще малость подышит.
Артиллерист был уже на ногах, его рвало. Кто-то совсем рядом произнес:
– Приказ министра обороны, он уже офицер!
– Приказ министра пришел сегодня, а подписан-то еще вчера, – возразил другой голос, – значит, амнистия распространяется только на срок, что он отбывал вчера. А сегодня, уже став офицером, он получил новый срок от заместителя командующего округом. И амнистия министра на новый срок не распространяется.
– Ах, черт. А если по такому случаю к заместителю командующего обратиться? Случай-то необычный!
– Да зам его в глаза не видел, вашего новоиспеченного лейтенанта. Это супруга самого́ распорядилась. А сам – он на съезд партии укатил. Не пойдете же вы к ней просить!
– Это уж точно! – согласился второй голос.
– А отпустить его под амнистию министра мы не можем: ежели она завтра с проверкой нагрянет, всем головы открутит!
– И это точно.
Случилось так, что, пока наш артиллерист чистил канализацию, министр обороны СССР подписал приказ, по которому артиллерист и еще двести счастливцев из курсантов превратились в лейтенантов. Приказ министра в этом случае является отпущением всех грехов. Но пока приказ шел из Москвы, наш артиллерист успел схлопотать новый срок, якобы от заместителя командующего Киевским военным округом. И никто ничего сделать не мог.
Но теперь
