но правое плечо ломило не по-детски, да и голову лучше было оставить в покое. – Иногда на базе, иногда на борту. Но вы, верно, имеете в виду мой официальный адрес. Тогда Шлиссельбург, Смолянка, дом Корзухина, двенадцатый этаж.
– Вам принадлежит весь этаж?
– Да, – подтвердила Лиза, – но мои апартаменты именные. Просто «Браге», без номера.
– Дорогая собственность.
– По наследству досталась.
– От родителей?
– Нет, от дяди – брата отца.
– От Андрея Николаевича?
– Нет, – возразила Лиза, – от адмирала Дмитрия Николаевича Браге. И вот что, доктор. Хочу сразу же прояснить. Я знаю, чем отличается опросник психиатра от допроса контрразведчика. А вы даже не флотский, а кирза паршивая! И звание у вас наверняка невысокое. Что за притча? Я только из комы вышла, а вы ко мне с допросом? Я старший офицер, между прочим, и по званию равна армейскому штаб-майору. К тому же, как мне сообщили, награждена «Полярной звездой»! Хотите, напишу жалобу адмиралу Георгиевскому?
– Э! – опешил «доктор». – Я…
– Пошел вон, гаденыш! – прошипела по-змеиному Лиза, благо что на ор сил все равно не нашлось. – И чтобы духу твоего здесь больше не было! Выблядок!
«Кто? – не поверила Лиза своим ушам. – Выблядок? Я и слова такого…»
Но нет! Знала, разумеется. Вот только не употребляла никогда. Но это полдела. А дело в том, что все здесь отчего-то говорили по-польски.
– Вот же тварь! – вспылила Надежда, когда Лиза рассказала ей о визите подтянутого «доктора».
У Нади были дела в городе, но ближе к вечеру она появилась в палате и, продемонстрировав Лизе огромную сумку, сообщила:
– Апельсины, клюквенный морс, шоколад и все твои семейные альбомы!
– Мне твердую пищу нельзя… – вздохнула Лиза. – Пока…
– А мы понемножку! – возразила Надя. – Шоколад из Антверпена! Хороший! Я тебе его сейчас растоплю, попьешь горячим!
Вот тут Лиза ей все и рассказала.
– Вот же тварь!
– Ну, я ему так и сказала.
– Что, тварью назвала? – улыбнулась Надя.
– Нет, – попробовала усмехнуться в ответ Лиза, – выблядком!
– Ох, Лизка! – рассмеялась Надежда. – Узнаю любимого пилота!
И как-то так она произнесла слово «любимый», что Лизу даже озноб пробил.
– Мы?.. – спросила осторожно, сама еще не твердо зная, о чем спрашивает.
– Было дело! – улыбнулась Надежда. – Но давно и неправда. Ты Петра встретила. На этом все и закончилось.
Не то чтобы Лиза не знала, что некоторые женщины любят других женщин, но в СССР об этом как-то не говорили никогда. О педерастах – да. А о таких – нет.
– А теперь?
– Лиза, мы с тобой кузины и самые близкие подруги. Ты мне, а я тебе. И все эти «глупости» ничего изменить не могут. Ты вышла замуж, я в другую влюбилась… Все путем!
– Так я замужем? – ужаснулась
