к собственной судьбе. И – тоже злость, но не обжигающе-яростная, как у стихийника, а тупая и ноющая. Эмоции же третьей оси полностью соответствовали внешнему виду: у мальчишки – только страх, у целителя – все то же полное безразличие.
До определенного момента обряд шел нормально. Сила первой оси текла полноводной рекой, и ее с лихвой хватало для компенсации слабости третьей. А потом – без видимой причины, будто по щелчку пальцев – рисунок вдруг поехал, сила хлынула куда-то в сторону, как все та же река, нашедшая брешь в плотине.
Причина оказалась банальной: Грань призвала целителя прямо сейчас, не дожидаясь конца ритуала. Думать было некогда. Причуда богов, насмешка судьбы, что именно я вела ритуал и именно мой собрат по силе оказался слабым звеном.
Хорошо, что на этом этапе уже стало не важно, какая кровь пульсирует в венах участника: призыв огласили, оставалось держать энергетические потоки и дожидаться вердикта богов. Посчитают ли они нашу просьбу достойной ответа или решат игнорировать игры расшалившихся детей?
Быть узлом сетки и фокусом силы одновременно казалось… странным. Пожалуй, окажись у меня чуть меньше опыта, и на волоске повисла бы не только вся затея, но жизни тех, кто собрался в этот момент на площади. Интересно, Владыка намеренно подсунул нам чуть живого старика – в надежде, что ритуал сорвется? Вряд ли. Он не мог не знать, что такой разрыв приведет к разрушительным последствиям, и, по крайней мере, постарался бы убраться подальше, а светлый стоял рядом с Валлендором и с ненавистью в глазах наблюдал за нами.
Мысль мелькнула – и пропала, унесенная тонким ручейком оставшейся силы. Поток иссяк, знаменуя окончание ритуала – а в следующее мгновение меня окутала темнота.
…Пробуждение оказалось странным и даже почти приятным. Во-первых, не чувствовалось боли, а чувствовалась странная пружинистая легкость во всем теле, почти эйфория. Во-вторых, удобным было положение в пространстве – я полусидела, опираясь на широкую мужскую грудь, поддерживаемая сильной мужской рукой. Не знаю уж, как я определила в полубессознательном состоянии, что это был именно мужчина, может, просто говорила память тела, а, может, запахи.
Додумать, что «в-третьих», я не успела: от виска к виску голову прошил острый разряд боли, и меня окончательно вышвырнуло в реальность, даже глаза открылись сами собой. Первое, что я увидела, – напряженный взгляд менталиста, кончики его пальцев лежали у меня на висках. Когда я открыла глаза, он удовлетворенно кивнул, и хмурая складка между бровей чуть разгладилась, а потом над головой прозвучал голос того, кто служил мне подпоркой. Очень, к слову, приятный голос – низкий, вкрадчивый, бархатистый, очень… мужской.
– Знаешь, красавица, направляясь сюда, я даже не подозревал, что это настолько… увлекательно, – с иронией проговорил он. Я запрокинула голову, насколько позволяло плечо говорящего, и скосила взгляд, чтобы встретиться со взглядом дымчато-серых, жутковато-прозрачных
